Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

— Укройтесь, вам будет теплее, — выдавил из себя я, стремясь поскорее покинуть спальню и неистово борясь с желанием задержаться.

— Господин Винтерфилд! — снова позвала меня она, когда я уже был у двери, и в голосе ее мне почему-то послышалось отчаяние. — Неужели вы не понимаете, что мне нужно?

Я обернулся. Сердце колотилось как бешеное, дыхание стало неровным, а через каждый удар скачущего сердца я, казалось, забывал как дышать. Госпожа Сазеренн по-прежнему стояла посреди комнаты, только опустив нервно подрагивающие руки, а ее шаль слетела с плеч и уже была где-то на полу. Глаза блестели как звезды, безумно манящие, колдовские звезды, и я, еще не до конца веря в реальность происходящего, сделал-таки робкий шаг вперед.

— Гос…. — начал я, но голос охрип и не слушался. — Таис…. — снова осекся я.

— Молчите, ничего не говорите! — она сорвалась с места, подбежала ко мне и поцеловала.

Глава 34

Проснулся я, когда уже вовсю светило солнце, и на своем диване в прихожей. Первой панической мыслью было, что я все-таки попал под действие сонного артефакта и мне все приснилось. Но нет! Нахлынувшие воспоминания о предыдущей ночи были слишком яркими, чтобы быть сном, а тело недвусмысленно ныло, одновременно выказывая усталое томление и требуя продолжения.

Однако как я оказался на диване? Только превращением в счастливого идиота, вкусившего, наконец, любви любимой женщины, я мог объяснить то, что беспрекословно позволил вытолкать себя уже на рассвете из спальни — своей собственной, между прочим! — под тем предлогом, что госпожа Сазеренн испытывала неловкость перед моим камердинером. Да Ганс, хоть и не являлся никоим образом моим кровным родственником, был мне если не как отец, то дядька, и скрываться от него я не был намерен. Тем более что и оставлять отношения на этом уровне я не собирался. В конце концов, мой долг перед университетом был почти выплачен, я и титул мог себе, наконец, окончательно вернуть, и даже какое-то оставшееся от деда поместье. В целом, пусть и не самый завидный жених, тем не менее, мне было что предложить.

Решив не откладывать важное дело в долгий ящик — а с госпожой Сазеренн нужно было сразу брать быка за рога — я подскочил с дивана и уже через пару мгновений толкнул дверь в спальню. Дверь была не заперта, а сама комната пуста. Я едва не споткнулся на пороге — как пуста?! Я сбежал вниз по лестнице и кинулся на кухню. Там девушки тоже не было, как, впрочем, и Ганса. Я заглянул во все остальные помещения, даже чулан, но безрезультатно, снова вернулся в спальню и присел на кровать. Неужели, прошлая ночь мне все-таки приснилась? В каком-то наитии я откинул наброшенное на кровать покрывало и похолодел. Та была застелена свежим чистым бельем, на котором точно не могло происходить то, что по моим воспоминаниям происходило. Должны же были остаться следы! Терр подери, один очевидный след, в котором я точно был повинен, должен был остаться! Неужели все же приснилось?! Нет, этого не могло быть! Я лихорадочно оглядел спальню, ища какие-либо признаки присутствия в ней госпожи легата, но не находил. Моя привычная спальня с минимумом вещей. Вон на той тумбочке, казалось, стоял ее саквояж, а на спинке стула висело платье. Но тумбочка была девственно пуста, а пустой стул, как обычно, стоял рядом. Я снова вернулся к кровати и, присев, провел ладонью по простыни. Показалось ли мне, или это все-таки была другая простынь? Нетерпеливо скинув одеяло на пол, я принялся лихорадочно осматривать постель, отмечая, что застелена та была все-таки криво, и цвет, цвет был опять-таки немного другой. Но как же так?! Я потянулся, чтобы поднять одеяло, и тогда заметил небольшой кусочек оказавшейся под кроватью тряпицы. Вытянув посторонний предмет, я лихорадочно его развернул и едва не застонал. Одновременно от счастья и боли.