Эти чудовищные узы

Я понимаю, что за дверью у меня за спиной, вероятно, все еще тусуются посетители вечеринки, гадая, что станет с пятью девушками, которые зашли внутрь. Я знаю, что если я закричу очень громко, они меня услышат.

Может быть, кто-то из них вызовет полицию.

А может, никто не позвонит.

И именно этот страх держит мой рот закрытым. Я думаю о том, что, возможно, эти посетители вечеринки знают, что здесь происходит.

Когда я заставляю себя посмотреть в сторону, Люцифер стоит надо мной, и у него тоже нож. Я замечаю, что все Несвятые стоят над своими девушками. Я смотрю на протянутую ко мне руку Люцифера. Ладно, может быть, не все могут пить кровь Несвятых…

Рядом со мной рыжая все еще пьет кровь, и Эзра снова стонет.

Я хочу выбраться отсюда. Я беру Люцифера за руку, и он поднимает меня на ноги. Я продолжаю следить за ножом. К счастью, он убирает его в задний карман.

Эзра выходит из своего транса достаточно надолго, чтобы пробормотать всем ребятам: — Ничего не случится, пока не выйдет кровь.

Люцифер кивает, а затем ведет меня по коридору, отвлекая от всего того, что происходит у меня за спиной.

Единственное, что я могу спросить, это: — Почему мы должны были встать на колени?

Он смотрит на меня, уголки его рта приподнимаются в улыбке.

— Подчинение, — мурлычет он.

Я останавливаюсь, когда мы подходим к концу коридора и закрытой металлической двери.

Я вырываюсь из его рук.

— Люцифер…

Он смотрит на меня, засунув руки в карманы. Он качает головой.

— Да, Лилит?

— Что сейчас происходит? Что это за дерьмо?

Он делает шаг ближе ко мне, хмурясь.

— Мы с друзьями, — начинает он, — увлекаемся всякой странной ерундой.

Я не знаю, что на это ответить, кроме

— Я знаю.

Он обхватывает рукой мою шею и нежно притягивает меня к себе.

— Не убегай, Лилит, — шепчет он мне на ухо.

Я не знаю, почему я задаю свой следующий вопрос. Может быть, это из-за водки. Может быть, дело в роме, который я выпила перед тем, как покинуть квартиру. Может быть, потому что я нахожусь в психиатрической клинике и чувствую себя так, будто потеряла свой чертов разум.

— Это твой ребенок? — пробурчала я, желая, чтобы мой голос не дрожал, когда я произношу эти слова. Хотелось бы, чтобы мне было наплевать. Зная, что мне должно быть наплевать. Почему это имеет значение? Здесь происходят гораздо более хреновые вещи.

Он отстраняется, и я смотрю на жилку на его шее, смотрю, как он сглатывает. Он все еще держит мою шею в своей руке, но он оставляет между нами некоторое пространство.

Он прикусывает губу, и я не могу отвести взгляд от его рта. Возможно, я действительно начинаю верить, что он действительно сам дьявол. Потому что в этот момент мне все равно, что будет дальше. Не думаю, что я снова попытаюсь уйти.

— Я не знаю, — наконец отвечает он мне.

Я понимаю, что затаила дыхание. Теперь я выдыхаю и хмурюсь, но не могу заставить себя задать следующий вопрос.

Он качает головой, выпрямляется, но продолжает крепко держать меня. Его бровь нахмурилась, локон упал на один блестящий голубой глаз.

Внизу, в коридоре, в той стороне, откуда мы пришли, стонет девушка.

— Я не знаю, — повторяет он. Он кладет вторую руку мне на талию, его пальцы впиваются в ткань моего комбинезона и щиплют кожу. Он притягивает меня к себе, и я ловлю себя на его груди, сплетя пальцы.

— Что, если это так, Лилит? — спрашивает он, его голос хриплый. Я чувствую запах, из которого он, кажется, сделан: Сигареты и хвоя. Я наслаждаюсь им. Я никогда не курила, меня никогда не тянуло к курильщикам. Я понятия не имею, насколько вредна его привычка, но сейчас мне все равно. Жизнь коротка. Моя должна была быть особенно короткой, девятнадцать лет впустую потраченного времени. Но если я доживу до конца этих девятнадцати лет в такую ночь, как эта, они могут что-то значить.

— Что, если он мой? — снова спрашивает он, прижимаясь губами к моему лбу.

Я вздрагиваю от его прикосновения, и он притягивает меня к себе еще крепче. Это почти больно. Но я не хочу, чтобы он отпускал меня.

— Тогда да, — наконец отвечаю я. — Это не имеет значения. Это не имеет ко мне никакого отношения, — я встречаю его взгляд. — Это не имеет значения, потому что сегодня вечером ты — не ты, а я — не я. Ты — Люцифер. Я — Лилит. Мы владеем адом. Мы можем владеть и своими собственными адами.

Наверное, это водка говорит.

Он поднимает мой подбородок.

— Что, если я хочу быть собой? С тобой? — я пытаюсь отвернуться, но он крепче сжимает мое лицо, заставляя меня встретиться с ним взглядом.

Но есть вещи, которые он не знает обо мне. То, чего я явно не знаю о нем. И это дерьмо со Смертью Любовника…

И несмотря на то, что я только что наблюдала, как мужчина вскрывает свою кожу и заставляет девушку пить его кровь, именно я чувствую себя неуверенно.

— Я тебе не нужна, — выдохнула я. — Не настоящая я.

Я не хочу продолжать идти по этому пути. Мне нужно убраться отсюда. Но я словно застыла на месте рядом с ним.

Его лицо темнеет. Он злится.

— Не говори мне, чего я хочу, Лилит, — он наклоняет мой подбородок еще выше. — Никогда не говори мне, чего я хочу.