Эти чудовищные узы

— Мы разберемся с мамой, потом позвоним 911 из дома, а потом поедем. С ребенком разберутся спасатели.

Он расстегивает ремень безопасности. Как будто это все решает. Как будто в этом есть смысл. Убийство ночью выгодно, потому что это даст нам гораздо больше времени, чтобы убраться подальше от дома жертвы. Звонить в полицию, пока мы еще внутри дома, кажется ужасной идеей. Но лучших у меня тоже нет.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Думаю, мы должны сделать то, что должны.

Я открываю дверь машины и тихо закрываю ее. С другой стороны внедорожника Николаса делает то же самое. Внезапно месть Люциферу, которую я себе представляла, оказывается намного сложнее, чем должна быть.

Я открываю заднюю дверь, Николас открывает противоположную.

— Какую? — спрашиваю я, глядя на черную сумку.

Николас пожимает плечами.

— Пистолет быстрее. Нож больнее, — его глаза переходят на мои. — Что ты хочешь, чтобы это было?

— Я хочу выбраться отсюда.

Николас кивает.

— Понял, — он расстегивает сумку, бросает мне пару перчаток. Когда мы оба их надели, он протягивает мне «Глок», и я беру его за рукоятку. Он берет то же самое, и мы выныриваем оттуда, прижавшись к закрытым дверям, чтобы избежать лишнего шума.

Мы на мгновение замираем в лучах света, осматривая дом, прежде чем войти внутрь.

— Сзади? — спрашивает он меня.

Как будто я знаю.

Но я киваю. Он дает мне возможность все обдумать. Позволяет мне чувствовать себя хозяином положения. Сзади есть фонари, и мы могли бы с таким же успехом войти через переднюю дверь. Но большинство домовладельцев принимают больше мер предосторожности с входными дверями. Как будто у преступников не хватит наглости пробраться через заднюю дверь.

У преступников хватает наглости делать почти все, что угодно, когда они уже планируют проникнуть в дом посреди ночи.

Мы обходим дом с противоположных сторон, держась подальше от луча света, пока нам не придется в него ступить. Я обхожу дом со стороны сарая. Я не хочу снова видеть этот чертов красный фургон.

Мы встречаемся на заднем дворе, оба киваем, что берег чист. За задним двором лес, бесконечный ландшафт деревьев, уходящий Бог знает куда. Заднее крыльцо меньше переднего, всего несколько ступенек, ведущих к двери с экраном. Там есть надземный бассейн, накрытый брезентом, и несколько игрушек, разбросанных по лужайке.

Вместе, оглядываясь по сторонам, с пистолетами наизготовку, мы с Николасом молча поднимаемся по ступенькам. Он дергает за дверь. Она не заперта. Я вижу, как на его губах мелькает улыбка. Меньше беспорядка.

Сама задняя дверь, конечно же, заперта.

Николас отдает мне свой пистолет, достает из кармана отмычку и приступает к работе. Я ни черта не смыслю во взломе домов. Я ни черта не знаю об убийствах, кроме трупов, которые оставляет после себя мой брат. Я совершенно не готова к этому. Но теперь уже слишком поздно отступать.

Замок щелкает, и Николас толкает дверь, убирая инструменты в карман. Он забирает пистолет, и мы ждем, там, на пороге двери. Ждем сигнала тревоги, собаки, кошки. Чего угодно. Мы ждем тридцать секунд. Затем мы заходим внутрь, и я осторожно закрываю дверь.

Мы стоим внутри кухни, окутанной темнотой.

Пахнет так, будто кто-то недавно что-то испек, печенье или что-то подобное. Пахнет вкусно, и мой желудок урчит. Николас бросает на меня взгляд, но я ничего не могу с этим поделать. Я пожимаю плечами в темноте.

Когда глаза адаптируются, я вижу бутылочки в раковине, детский стульчик вокруг сверкающего деревянного стола за кухней, в столовой. А сразу за кухней — лестница, ведущая наверх. Николас говорил мне, что спальни почти всегда находятся наверху.

Я дергаю головой в том направлении, почти затаив дыхание. Наверху слышен какой-то шум, как будто работает звуковая машина или вентилятор, но в остальном там тихо. Я слышу стук своего сердца в ушах.

Николас мелкими шажками проходит через кухню, проверяя пол. Он скрипучий, поэтому он распределяет свой вес почти комично, ползая по темному деревянному полу, как взломщик из мультфильма.

Это место — дом. Здесь нет мрамора. Нет блеска, как в отеле. Здесь действительно чувствуешь себя… уютно. Но я отбрасываю эту мысль в сторону.

Я следую за Николасом, оглядываясь по пути и осматривая коридор, как только мы оказываемся внизу лестницы. Я вижу входную дверь и гостиную прямо перед ней. Темнота. Тишина.

И все же это чувство не покидает меня. Странное. Я думала, это потому, что в этом доме есть ребенок. Но я чувствую укол в затылок, как будто за мной наблюдают. Пока Николас проверяет лестницу, к счастью, не очень скрипучую, я оглядываюсь назад, на дверь, через которую мы вошли.

Ничего.

Я параноик.

По правде говоря, я всегда параноик. Но сейчас это мне не поможет.

Я делаю вдох через нос и выдох через рот, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце. Мы внутри. Это уже половина успеха. Теперь нам нужно сделать вторую половину, и тогда мы сможем выбраться.