Эти чудовищные узы

— Ты понятия не имеешь, что ты делаешь, — он пожимает плечами. — Ты даже не представляешь, как сильно еще могут навредить тебе Несвятые.

Я подхожу к нему ближе, от ярости у меня трясутся руки.

— Ты угрожаешь мне? После того, через что мы прошли? Ты действительно хочешь сделать это прямо сейчас?

Он улыбается. Эта улыбка пустая. Он засовывает руки обратно в карманы и качает головой.

— Как я и говорил тебе, Лилит. Ты можешь убежать, но не можешь спрятаться.

Я закатываю глаза и обхожу его, направляясь к выходу из комнаты брата.

— Останься здесь на одну ночь, — говорит он мне в спину. — Еще одну ночь. Дай ему достаточно времени, чтобы уехать подальше от тебя. Потому что если я увижу его снова, Сид, я убью его. Ты не сможешь остановить меня, — его голос твердеет.

Это Люцифер. Несвятой.

Я откидываю челку с глаз, перебирая в памяти его слова. Его угрозы.

Я выпустила смерть.

— Хорошо, — наконец говорю я, не глядя на него. — Но если ты попытаешься остановить меня, когда я буду уходить, для тебя это тоже ничем хорошим не закончится, — я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

Его полные губы кривятся в небольшой полуулыбке, но он не смотрит в глаза.

Несмотря на то, что я сказала, несмотря на то, что я согласна с ним, его глаза по-прежнему холодны.

Глава 31

Настоящее

Николас пытается поговорить со мной. Трей пытается поговорить со мной.

Я не хочу иметь с ними ничего общего. Я не увольняю их и не отсылаю, потому что на следующий день я уеду. Но мне нечего им сказать. После того как я оставила Люцифера на восьмом этаже, я спустилась в свои собственные комнаты. Они чистые, и в них не пахнет Джеремаей. Они не похожи на Джеремайю. Но ванная… я не хочу туда заходить.

Он вымыл мне там ногу. Он говорил мне, что любит меня там.

И все это время он знал.

Кристоф не давал о себе знать. Я не знаю, где он, и мне все равно. Если бы он был умным, он бы уехал. Но, опять же, он никогда не был очень умным.

Я заставляю себя принять душ. Я одеваюсь в черные штаны для йоги, черную майку и натягиваю черные теннисные туфли. Я кладу пистолет в кобуру на бедре, взятый из собственного шкафа, и спускаюсь в спортзал.

Мне нужно двигаться, но я пока не хочу выходить на улицу. Я не хочу больше никого видеть в этом Богом забытом месте.

В спортзале пусто. Я планирую сделать так, чтобы он таким и оставался. Если кто-нибудь войдет, я пригрожу снести им головы. А если они не уйдут, что ж… я не уверена, что не нажму на курок.

Я начинаю движение по беговой дорожке, наслаждаясь звуком собственного дыхания. Я не взяла с собой телефон или что-нибудь, чтобы включить музыку. Я просто хочу утонуть в себе. Мое собственное горе в моей голове. Мне нужно, чтобы оно поглотило меня, тогда, возможно, оно прожжет меня насквозь.

Я смотрю на свое отражение в зеркале. Я бледная, тени под серыми глазами. Мои волосы еще влажные после душа, челка прикрывает брови. Я понимаю, что все эти тренировки и душ я делала в неправильном порядке. К черту. Все в моей жизни происходит не в том порядке.

Я думаю о Джеремайе.

Надеюсь, он умрет от этого, от чувства вины. Надеюсь, оно съест его заживо. Надеюсь, его убьет чувство вины.

Я так сосредоточена на мыслях о мести и на вспышках собственной вины, которые угрожают пробраться под мою ненависть, что не замечаю, что вошли два человека, пока они не оказываются прямо позади меня, глядя на меня в зеркало.

Я заканчиваю свой спринт, закрывая глаза Мейхему, и бросаю взгляд на Атласа. Только после того, как я закончила, я медленно останавливаюсь. Я вытираю запястьем лоб. Я тяжело дышу и потею еще сильнее. Я поворачиваюсь и смотрю на них, ожидая, что они заговорят. Чтобы сказать мне, какого хрена они здесь. Я знаю, что у них есть свои особняки. Они могут сразу съебаться. Но, может быть, Люцифер рассказал им о моих планах.

Черт, может, они пришли, чтобы убить меня.

На Атласе кепка задом наперед, темные джинсы, красная рубашка, которая заканчивается на локтях, демонстрируя его мускулистые предплечья. Мейхем одет в обтягивающую черную рубашку и черные джинсы. Его руки скрещены, он смотрит на меня.

Я благодарна, что все еще на беговой дорожке. Это не делает меня выше их, но, по крайней мере, мне не нужно смотреть вверх, чтобы встретиться с ними взглядом.

— Ты уходишь, — Мейхем не сформулировал это как вопрос, что является хорошим знаком. Но почему его это волнует, я не понимаю. Может, он пришел угрожать и мне тоже.

Я не пытаюсь ничего сказать. Я просто смотрю на него, ожидая, когда один из них перейдет к делу.

Он вздыхает, отворачивается от меня и садится на одну из силовых скамеек, снова лицом ко мне. Его локти лежат на коленях, ладони потираются друг о друга. Он смотрит в пол, темные брови нахмурены.

Я вопросительно смотрю на Атласа. Атлас смеется.

— Эй, это же Мейхем. Я здесь только для того, чтобы посмеяться и похихикать, — он наклоняется ко мне и заговорщически понижает голос. — И чтобы убедиться, что он не трахнет тебя снова.

Мейхем отталкивает его. Я закатываю глаза.

Больше никто не говорит.

Я жду.