Эти чудовищные узы

— Знаешь ли ты, что Люцифер говорил о тебе каждый гребаный день в течение года подряд? — наконец спрашивает Мейхем. Его голос низкий, но он не ждет, пока я отвечу. — Каждый чёртов день. Я чувствовал вину, конечно, потому что он никогда не хотел видеть твоего брата в Несвятых. Я убедил его позволить этому случиться. Убедил его, что богатый ублюдок, который застрелил своих жестоких приемных родителей, должен быть с нами, — он снова встречает мой взгляд, но его голубые глаза закрыты капюшоном. Его выражение не поддается прочтению. — Твой брат никогда не умел принимать «нет» в качестве ответа, — он вздыхает. — Он так и не сделал татуировку. По крайней мере, я могу сказать, что это не зашло так далеко.

Мое нутро вздрагивает. Я хватаюсь за край беговой дорожки, думая, что меня может стошнить, если Мейхем продолжит говорить. Но я все равно ничего не говорю. Атлас уходит, поднимая и опуская гири разных размеров.

— Мы с Люцифером, — продолжает он, — знаем друг друга с детства. Мы росли в одном районе, но его жизнь была немного другой, чем моя, — он переплетает пальцы, двигая кулаками вверх-вниз.

Похоже, он размышляет об их совместной жизни. Я знаю, что Люцифер, вероятно, послал его сюда. Я знаю, что должна разозлиться и сказать ему, чтобы он отвалил от меня. Чтобы он перестал пытаться вызвать во мне чувство вины или напугать меня. Но я также представляю себе Люцифера ребенком. Я представляю жестокость его мачехи. Через что он должен был пройти, чтобы стать тем, кто он есть. Через что пришлось пройти им всем, даже если они были богаты и избалованы.

— Мой отец — козел, но Люцифера… он отсутствовал. И его мачеха… — он качает головой, и я смотрю, как он сглатывает. — Ну, она была не лучше твоего брата, — он снова встречает мой взгляд.

Я снова чувствую волну тошноты.

— Его отец занимается легальным бизнесом. Но он был не против бросить Люцифера на съедение волкам, впустить его в темную сторону бизнеса. Позволил ему пройти путь от тайного общества богатых детей до корпоративных преступлений по найму. До этого его отец ничего не сказал, когда Люцифер попытался рассказать ему, чем занимается его мачеха. Нет, — фыркнул Мейхем с отвращением. — Он сказал ему, что он лжец и ни одна его жена не захочет трахнуть его сына, так что он может прекратить попытки заставить ее это сделать, — он облизывает губы и смотрит на меня. — И поверь мне, Сид. У Общества 6 больше власти, чем у Несвятых. Его отец мог бы заставить мачеху исчезнуть, если бы захотел.

Я на секунду закрываю глаза, пытаясь побороть образы, которые слова Мейхема вызывают в моей голове.

— Его мама умерла, когда он был маленьким. Это она назвала его Люцифером, — я моргаю, но ничего не говорю. Он смеется. — Она была странной, я слышал. Хорошая странная. Он также был близок с ней, когда был ребенком. Она поклонялась ему, говорила моя мама. Но она погибла в автокатастрофе, и Люцифер потерял единственную женщину, которая когда-либо любила его, навсегда.

Мейхем улыбается.

— Очевидно, что женщины бросались на этого чувака. Я имею в виду… эти глаза, — он поднимает брови, смеясь. — Но он использовал их так же, как они использовали его. За деньги. Секс. Статус. А потом он встретил тебя, — его глаза сужаются на мне, и я чувствую, как в моем нутре что-то вспыхивает. Но это не похоже на тошноту. — Он встретил тебя, и истинная сущность Джеремайи вышла наружу. Он разрушил оба ваших мира.

Я наконец-то заговорила, слова сырые в моем горле.

— Я знаю, что произошло. Мне не нужно слышать это снова.

— А я думаю, что нужно, — возражает Мейхем. — Я думаю, ты не понимаешь, — я напрягаюсь, но ничего не говорю. — Ты думаешь, что Джеремайя обидел только тебя? — его голос холоден. — Нет, Ангел. Это не только твоя месть. Это все наше. Он слишком много знает, — он встает на ноги и идет ко мне. Он останавливается, секунду смотрит вниз, затем проводит большим пальцем по губам и снова встречает мой взгляд.

— Это все может быть твоим, — он смеется, качая головой, — но секреты, которые есть у твоего брата… — его глаза сужаются. — Они наши, — он дергает меня за руку, стаскивая с беговой дорожки, так что он смотрит на меня сверху вниз. — Люцифер всегда был слишком мягким. Но я? Я даже близко не подхожу. Ты можешь подумать, что Джеремайи все сошло с рук, но это не так. Он — обуза. И поскольку ты провела последний год, живя с ним, что ж, — пожимает он плечами, — ты тоже.

Атлас присвистывает, забавляясь, где-то за Мейхемом.

Мейхем холодно улыбается.

— Попрощайся с идиотами-охранниками своего брата перед отъездом, Ангел. Больше ты их не увидишь. А когда сядешь в поезд, покопайся в памяти. Фамилия Люцифера — Маликов, — он наклоняется и подходит ко мне так близко, что наше дыхание смешивается. — Видишь ли, нам нужно было, чтобы ты привела нас к Джеремайи. Джеремайя — чтобы привести нас к тебе. Но мы больше не нуждаемся ни в ком из вас. Поэтому я надеюсь, что куда бы ты ни пошла, ты всегда будешь оглядываться через плечо. Потому что мы всегда будем знать, где ты, Лилит.

Глава 32

Настоящее

Я уезжаю той ночью.