Эти гениальные птицы

КРАСОТА ПЕСНИ напрямую зависит и от того, кто находится рядом с молодой птицей. Самцы зебровых амадин исполняют два вида песен — направленную и ненаправленную. Когда молодой самец поет в одиночестве, он использует ненаправленное пение, предназначенное для тренировки и общения с другими птицами. Но, если рядом есть самка, он старается проявить все свое вокальное мастерство, повторяясь вновь и вновь. Даже если молодой самец поет пока достаточно плохо, он пытается показать лучшее, на что способен.

«Я слушаю эти два варианта пения — направленную и ненаправленную песню — десятки лет и так и не научился их различать, — говорит Ричард Муни. — Но самки, по всей видимости, прекрасно отличают один от другого. И предпочитают, когда пение самцов максимально точно соответствует стереотипному образцу… Очевидно, в птичьем пении есть много того, что человеческие уши не в состоянии оценить».

Исследования со сканированием мозга, проведенные Эрихом Джарвисом и его коллегами, показали различия в паттернах мозговой активности, когда одинокий самец исполняет ненаправленную песню и когда он поет направленную песню для своей потенциальной партнерши. В первом случае активизируются нервные пути, отвечающие за вокальное научение, вокальный самоконтроль и вокальный моторный контроль. (То же самое происходит, когда он поет в присутствии другого самца.) Но во время любовной песни активизируются только нервные пути, отвечающие за вокальный моторный контроль. Отсюда вытекает поразительное предположение: психическое и когнитивное состояние самца меняется, когда он знает, что его оценивают.

Матери зебровых амадин помогают своим сыновьям учиться имитировать песню отца, подавая различные визуальные сигналы, например машут крыльями или распушают перья.

Все это служит убедительным доказательством того, что обучение у птиц носит социальный характер и опирается на социальные сигналы, как и у людей. Так, человеческие дети не реагируют на особей противоположного пола, но совершенно точно начинают активнее и качественнее лепетать в присутствии своих матерей.

ПРИМЕРНО ПОСЛЕ одного-двух миллионов повторений, проб и ошибок молодая птица начинает воспроизводить поразительно точную версию песни своего учителя. Эта песня «кристаллизует» сложную систему нервных путей в головном мозге, которая, однако, не статична. У некоторых певчих птиц, таких как канарейки, которые в каждом новом сезоне размножения осваивают новые песни, верхний вокальный центр обратимо меняется в размерах в зависимости от сезона: увеличивается весной и уменьшается в конце лета. Поначалу ученые предполагали, что эти изменения вызваны образованием новых связей между нейронами. Но затем Фернандо Ноттебом и его коллеги обнаружили, что в действительности птичий мозг пополняет певчий контур новыми нейронами. «Это привлечение новых нейронов — часть процесса обновления нейронов, непрерывно протекающего в верхнем вокальном центре», — говорит Ноттебом. Ученые маркировали нервные клетки с помощью белков, заставляющих их светиться зеленоватым светом, чтобы в реальном времени наблюдать за тем, как нейроны мигрируют в верхний вокальный центр и образуют синаптические связи с другими нейронами по мере того, как птица учит новую песню. От чего именно зависит миграция нейронов, остается одной из загадок, над которой ломают головы ученые. Пока известно одно: этот необыкновенный вид «нейрогенеза» общий для всех позвоночных, включая человека.

ДАРВИН СПРАВЕДЛИВО ПИСАЛ, что пение птиц демонстрирует «ближайшее сходство с языком». Птицы и люди не только учатся пению и речи посредством аналогичного процесса, но и обладают «окнами» научения, когда мозг наиболее легко овладевает новыми навыками. У тех и других родитель или другой учитель помогает обучению. И хотя пение птиц по сложности не может сравниться с синтаксисом человеческого языка, некоторые из их элементов очень похожи.