Эти летние дожди...(Избранное)

Принесли к врачу солдата
только что из боя,
но уже в груди не бьется
сердце молодое.

В нем застрял стальной осколок,

обожженный, грубый.
И глаза бойца мутнеют,
и синеют губы.

Врач разрезал гимнастерку,

разорвал рубашку,
врач увидел злую рану —
сердце нараспашку!

Сердце скользкое, живое,

сине-кровяное,
а ему мешает биться
острие стальное…

Вынул врач живое сердце

из груди солдатской,
и глаза устлали слезы
от печали братской.

Это было невозможно,

было безнадежно…
Врач держать его старался
бесконечно нежно.

Вынул он стальной осколок

нежною рукою
и зашил иглою рану,
тонкою такою…

И в ответ на нежность эту

под рукой забилось,
заходило в ребрах сердце,
оказало милость.

Посвежели губы брата,

очи пояснели,
и задвигались живые
руки на шинели.

Но когда товарищ лекарь

кончил это дело,
у него глаза закрылись,
сердце онемело.

И врача не оказалось

рядом по соседству,
чтоб вернуть сердцебиенье
и второму сердцу.

И когда рассказ об этом

я услышал позже,
и мое в груди забилось
от великой дрожи.

Понял я, что нет на свете

выше, чем такое,
чем держать другое сердце
нежною рукою.

И пускай мое от боли

сердце разорвется —
это в жизни, это в песне
творчеством зовется.

1943

Три века русской поэзии.

Составитель Николай Банников.

Москва: Просвещение, 1968.

ИНОСТРАНЕЦ

Знаете,
где станция
„Площадь Революции“?
Гам вот
иностранца я
увидал на улице.
Не из тех,
которые
ради интереса
шлются к нам
конторами
кругосветных рейсов.
Не из тех,
что, пользуясь
биржевым затишьем,
ищут
вплоть до полюса,
где поэкзотичней.
Мой
шагал
в дубленой
шубе из овчины,
а глаза
влюбленные,
и не без причины!
Смуглотой
румянятся
скулы южной крови.
Был
мой „иностранец“ —
черно —
угле —
— бровый!
Он идет
приглядывается
к людям на панели,
видит,
как прокладываются
под землей
туннели,
видит,
как без до

лларнойростовщицкой лепты
обгоняем —
здорово! —
сроки пятилетки.
И горят
глаза его,
потому что чувствует:
это все
хозяева
по снегу похрустывают,
это те,
что призваны
первые на свете
солнце
коммунизма
встретить на рассвете!
Все тебе тут
новое,
книги не налгали,
и лицо
взволнованное
у тебя,
болгарин!
По глазам угадываю
мысль большую
эту:
хочешь ты
Болгарию
повести к расцвету!
Будущность
могучую
родине подаришь!
По такому
случаю
руку дай,
товарищ!

Три века русской поэзии.

Составитель Николай Банников.

Москва: Просвещение, 1968.

ЧУДО