Эти лживые клятвы

Она обхватывает ладонями лицо Финна и тянется к нему. Их лица так близко… Его глаза остаются открытыми, когда он медленно опускает голову, чтобы коснуться ее губ.

В тот момент, когда их губы соприкасаются, я чувствую, как мою душу разрывает грусть и тоска.

Я поворачиваюсь к ним спиной и выхожу из библиотеки. Я говорю себе, что переживаю за Прету. Нет, я не знаю, есть ли между ними… какая-то связь. Но это единственная причина, по которой я должна что-то чувствовать, когда вижу, как Финн кого-то целует.

Я сижу в саду и смотрю, как солнце низко опускается за горизонт. Впервые за весь день я хочу вернуться во дворец. Я не хочу быть здесь, пока Финн берет своего… трибута. Я хочу забыть об этом чувстве в моей груди. Что это? Ревность? Нет. Мне не нужен угрюмый принц фейри.

Он мне не нужен.

Так почему же мне так больно смотреть, как он прикасается к кому-то другому с такой нежностью?

Я могла бы с легкостью принять свои чувства за благодарность к тому, кто помогает мне, когда я отчаянно в этом нуждаюсь. Но у нас есть связь, я это чувствую. Что делать с этим? И что делать с тем, что, когда он рядом, мне кажется, что моя сила становится больше? С тем, как она бурлит, когда он ко мне прикасается?

Что, если все это что-то значит? Что, если Финн для меня больше, чем учитель и друг?

Эта мысль кажется мне таким предательством по отношению к Себастьяну, что я хотела бы физически вырвать ее из своего сознания.

– Ты готова ехать? – спрашивает Прета с порога. Она весь день пыталась уговорить меня вернуться во дворец.

– Тебя не волнует, что он прикасается к этой девушке?

Прета моргает, глядя на меня, ее плечи, кажется, опускаются от… облегчения?

– Я даже не почувствовала, как ты прошла мимо моего щита, – бормочет она. – Впечатляет.

– Он поцеловал ее, – я говорю так же ехидно и жестоко, как мои кузины, поэтому качаю головой и смягчаю тон. – Я подумала, ты захочешь это знать.

Она хмурится, но тут ее осенило, и она улыбается.

– Ты думаешь, что я с Финном? – она смеется. – С чего ты так решила?

Мои щеки пылают, и я пытаюсь проглотить смущение, но это бесполезно. Я делала предположения, а теперь выгляжу полной дурой.

– У Ларк его глаза.

Прета качает головой.

– У Ларк глаза ее отца. Финн – ее дядя, и он волен целовать кого захочет.

Она бормочет себе под нос что-то, что очень похоже на «Скорее всего, думая о ком-то другом».

– Кто такие трибуты? Зачем они вам нужны и что с ними происходит? Почему у этой девушки в кармане оказалась горсть камней?

Прета складывает руки на груди.

– Мы пытаемся быть твоими друзьями, Бри. Друзья не шпионят.

Глава 18

– Огонек. Проснись, – раздается хриплый голос у моего уха.

Когда Прета привезла меня во дворец, я сразу же легла спать – расстроенная тем, что шпионю за людьми, которые мне доверяют, и еще больше – тем, что чувствую… что бы я ни чувствовала, когда увидела, как Финн целует эту девушку.

– Огонек, – я чувствую, как по моему уху проводит острый коготь, и резко открываю глаза.

Над моей кроватью склонился гоблин короля Мордеуса.

Наконец-то.

– Почему так долго? – мой голос похож скорее на шипение, и я свешиваю ноги с кровати.

– У короля были дела, девочка. Он работает на своей собственной временной шкале.

Я фыркаю. Все фейри, кажется, работают на своей собственной временной шкале. В том, что он не ценит чужое время, я виню бессмертие.

– Дай мне одеться.

Он качает головой.

– Нет времени.

Я смотрю на свою тонкую ночную рубашку.

– Ты что, издеваешься? Я никуда не пойду в таком виде.

– Или идешь сейчас, или ждешь еще неделю. Все зависит от тебя.

Я бросаю на него свирепый взгляд и хватаю сумку, которая была спрятана под матрасом. Прежде чем я успеваю повернуться к гоблину, его грубые, с потрескавшейся кожей пальцы обхватывают мое запястье. Комната вокруг нас исчезает.

Появляясь при Дворе Луны, я рассчитывала оказаться в тронном зале. Но вместо этого я стою у входа в маленькую гостиную. Король сидит в красном каминном кресле. Гоблин отпускает мою руку, комната кружится, и я падаю на пол, прежде чем успеваю восстановить равновесие.

К горлу подступает желчь, и я подношу ко рту тыльную сторону ладони.

– Абриелла, ты чудесно выглядишь, – говорит король. Сегодня он одет во все черное – от штанов до накрахмаленной рубашки и бархатного халата, накинутого на плечи. Даже его ногти выкрашены в черный цвет. Рядом с ним стоят стражники – по трое с каждой стороны. Время от времени они высовывают изо рта раздвоенные языки, словно в воздухе витает запах опасности.

Я поднимаю голову, несмотря на то что меня тошнит. Я отказываюсь показывать слабость перед этим мужчиной – хотя, честно говоря, не расстроилась бы, если бы меня вырвало на короля.

– Твое зеркало у меня уже неделю. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

– Я тоже, – говорит он скучающим тоном. – И поиски заняли у тебя больше времени, чем я ожидал. Мои шпионы говорят, что в конце концов ты выпросила его у золотого принца. Это так умно. Жаль только, что они не видели, какую плату он потребовал за эту услугу. Я очень надеюсь, что он выжал из этого максимум.