Эти лживые клятвы

Книга, которая чувствует опасность и меняет форму. Похоже, мы начали с самой легкой из реликвий.

– Где она?

– На этот вопрос я ответа дать не могу. Благой двор украл ее во время войны и с тех пор держит под охраной. Хотя она принадлежит моему двору, и ее магия не может быть использована золотыми фейри.

– Тогда зачем они ее украли?

Он делает еще глоток и смотрит в пространство, словно перебирая в поисках ответа воспоминания, охватывающие тысячи лет.

– По той же причине, по которой забрали все остальное. Чтобы сделать нас слабее.

– Ты хочешь сказать, что я должна найти книгу, которая может быть где угодно в Благом дворе и выглядеть как угодно?

Проще найти иголку в стоге сена. По крайней мере, когда ты натыкаешься на иголку, ты понимаешь, что нашел то, что искал. Я могла каждую ночь спать рядом с «Гримориконом» и не знать об этом.

– Можешь пока оставить зеркало себе, – говорит он, переведя взгляд на мои колени. Я сидела, сжимая зеркало так крепко, что у меня побелели костяшки пальцев.

Я была не в силах думать о том, что будет, когда мне придется отдать зеркало – когда я потеряю единственную ниточку, связывающую меня с Джас. Теперь, когда я знаю, что смогу проверять, как она, то могу выдохнуть от облегчения.

– Удачи.

* * *

Гоблин Мордеуса переносит меня из дворца Неблагого двора в сады на территориях замка королевы.

– Почему ты смог перенести меня из моих комнат, но не можешь вернуть меня обратно? – спрашиваю я его, борясь с тошнотой, которая обычно следует за путешествиями с гоблинами.

– Потому что в твоих комнатах гость, – говорит гоблин, – а я хочу, чтобы моя голова сегодня осталась у меня на плечах.

– Но откуда ты это знаешь? – спрашиваю я.

Гоблин широко улыбается мне, демонстрируя все свои острые желтые зубы, и исчезает.

Кажется, я пробыла в Неблагом дворе всего несколько часов, но солнце уже было высоко в небе. В садах суетятся слуги, ухаживающие за цветами, и запахи лаванды и роз взывают ко мне, когда я иду ко входу во дворец. Мне так хочется посидеть здесь, закрыть глаза, позволить солнечным лучам согревать мое лицо, а птицам – убаюкивать меня своим пением.

Но я сопротивляюсь. Если в моих покоях действительно кто-то есть, я хочу знать, кто это.

– Он ждал тебя все утро, – раздается за моей спиной сладкий, как сироп, голос. – Принц может заподозрить неладное, если ты придешь в ночной рубашке.

Я оборачиваюсь и вижу, как «Эврелоди» жестом указывает мне на карету.

– Я уже сообщила твоим служанкам, что ты весь день тренируешься со мной.

Я морщусь.

– Я слишком устала, чтобы тренироваться.

– А мне вот не слишком хочется выслушивать твое нытье, но я же здесь. Залезай.

Я не спорю с ней – насчет ночной рубашки она права. Но когда мы приезжаем в дом Финна, там творится сущий хаос.

– Дай пройти, Тайнан, – рявкает Джалек.

– Нет.

– Это просто смешно. Я иду в патруль, а не…

– Во-первых, я тебе не верю, – говорит Тайнан. – Во-вторых, не важно, куда ты идешь. Ты будешь в безопасности, если останешься здесь.

Прета втягивает меня в дверь, подальше от шума. Ссоры для них не редкость, но это не похоже на типичную ссору. Джалек одет в кожаную куртку, его широкий меч висит в ножнах за его спиной. Он не сводит свирепого взгляда с Тайнана, а паутина на его лице светится от переизбытка эмоций. Финн стоит между ними, широко расставив ноги и переводя взгляд с одного друга на другого.

– Пожалуйста, Джалек, – говорит Тайнан уже шепотом. – Будь благоразумен.

– Это был сон, – говорит Джалек. Он складывает руки на груди и смотрит на Финна. – Пожалуйста, объясни, что я не могу все время сидеть в своей комнате только потому, что мне приснился кошмар.

– Это был не просто кошмар. Я слышал ее, – кажется, Тайнан вот-вот начнет дрожать от бессилия. – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не проснулся и не увидел, что на твоей груди сидит банши. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты боишься выйти за эту дверь не больше, чем в любой другой день.

– Ты можешь остаться, Джалек, – говорит Финн. – Я пошлю Кейна.

– Кейну нужно отдохнуть, – говорит Джалек. – Он полночи охранял новый портал.

– А что такое банши? – спрашиваю я, и три головы поворачиваются ко мне.

Джалек сердито смотрит на Тайнана.

– Это чушь.

– Это женщина, которая приходит к тебе, когда ты спишь, и садится тебе на грудь, – говорит Тайнан. – Она появляется и в этом мире, и во сне, и…

– Женщина? – спрашиваю я.

– Дух, – выдыхает Прета. – Она приходит к тебе, садится тебе на грудь и снова и снова повторяет твое имя. Это считается предзнаменованием приближающейся смерти.

– Просто удивительно, что все, кого она предупреждает, умирают, – говорит Джалек, но я вижу в его глазах беспокойство. Может быть, он не хочет верить зову банши, но он потрясен.

– Совсем скоро солнцестояние, – говорит Тайнан, сглатывая.

– Именно поэтому я и хочу пойти, – говорит Джалек. – Сегодня у нее будет меньше всего сил.

– Вот видишь! Я знал, что ты лжешь, – рычит Тайнан.

– Я пошлю Кейна, – говорит Финн. – Не стоит рисковать.

Джалек сжимает челюсти.

– Хватит со мной нянчиться. Я не ребенок. Я сам могу принимать решения.