Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров)

— Когда училась в школе, я собиралась вернуться в Ленинград. Меня звал Николай Павлович Акимов. Он меня ждал. А я тянула с ответом, так как не была уверена, примут ли меня в Малый театр. Никто из нас этого не знал. О своем зачислении в труппу я узнала только после спектакля «Гроза». И Николай Павлович был на меня обижен, поэтому я чувствую себя виноватой.

— Зато в его театр пришел ваш брат Павел Петрович.

— Да, и Акимов его безумно любил. И очень помог ему встать на ноги.

Мой брат после 10 класса попал на фронт. Их, ребят, погрузили на баржу и отправили в неизвестном направлении. Мы с мамой стояли и плакали. Я в это время как раз прорвалась в Ленинград, приехала буквально «зайцем» на поезде. И мы долго не имели от Павла никаких известий. Как потом выяснилось, ребят направили в какую-то школу, затем на фронт, там у брата были отморожены ноги. Их оттирали спиртом и давали спирт пить. Естественно, у мальчишки сложилось впечатление, что спирт — это спасение. И так он понемногу пристрастился, а потом стал пить ужасно. Ужасно пил! Единственная его колоссальная заслуга — а вы знаете, что когда человек пьет, он не владеет собой, он амортизирует какие-то свои моральные принципы, — вот этого у него не было. Он оставался на высоте, трезвый ли, пьяный ли. Причем Павел нашел в себе силы сделать перерыв — он не пил два года до рождения детей, чтобы у них не было никаких последствий. А под конец беременности жены вторым ребенком он опять сорвался.

И вдруг однажды Павел решил бросить. Его приятель, правда, помог устроиться в больницу, делал какие-то уколы, после которых брат целые подушки кислорода выдыхал. И я спросила: «Павел, а что тебя на это натолкнуло?» Он ответил: «Я пришел домой так пьян, что ничего не понимал. И вдруг увидел безумные глаза жены...» И это ему так запало, что он обратился к своему товарищу-врачу Лене Семенову за помощью. Последние 23 года, до самой смерти, он не пил. У него был короткий, но безумно тяжелый период питья. И к чему я веду — здесь большая заслуга и Николая Павловича Акимова, который в этот период его взял к себе и стал давать роль за ролью, роль за ролью... Это ведь великое дело, когда семья поддерживает, и театр поддерживает.

— Татьяна Петровна, должны ли быть у актера авторитеты, к которым хочется тянуться? Или все-таки человек сам по себе творческая личность и должен сам себя развивать?

— Нет, ну безусловно актер должен знать свои возможности и стремиться развивать себя, это само собой. Но я вспоминаю моего педагога Зубова, который после смерти Прова Садовского был художественным руководителем Малого театра. Он мне говорил: «Татьяна, я всегда могу своей властью дать вам роль в первом составе. Но я предпочитаю, чтобы вы шли за нашими стариками. Со мной вы прошли школу, с ними вы пройдете университеты». Так я и шла все время за Пашенной, Турчаниновой, Рыжовой. И это действительно было так. Подражать нельзя — и у меня не было таких способностей, я даже акцент не могу изобразить, не умею передразнить, я должна все делать по-своему. И, идя за нашими старухами, я понимала, что они такую дырку просверлили в спектакле своей ролью, своим пониманием роли, действием в спектакле, что надо ее достойно заполнять. Иногда это удается, а иногда и нет. А уж когда дотягиваешься до них в своих возможностях и не вредишь спектаклю — это уже праздник.

— Вы всегда влюбляетесь в новую роль?

— Да. Даже если это эпизод. Я не поклонник фразы «нет маленьких ролей, есть маленькие актеры», но я очень люблю и ценю маленькие роли. Они для меня все равно большие. Ведь я все равно должна прожить целую жизнь от младенчества моей героини до конца. Я знаю, чем ее кормили родители и чем она кончит. И этот процесс рассуждений, эта мыслительная работа насыщает пребывание на сцене и в кадре.

Я благодарю судьбу, потому что когда нет работы — это самое мучительное для актера. Что может быть хуже? Разве что плохо играть. Тогда очень трудно пребывать на сцене. Когда вы играете, освоив роль, — это счастье. И вы приходите в хорошем настроении, и вы можете делать все что угодно. Но играть плохо — а это бывает, ведь нет такого актера, который играет все хорошо, это уже ремесленник — очень трудно. Это такая мука, что не спишь ночами, и настроения нет, и кажется, что чуть ли не конец света.

Алексей Миронов Маэстро с ниточкой

Есть актеры, которые одним своим появлением вызывают смех. Есть актеры, обладающие фантастической способностью выдавливать из зрителей слезы. Есть всеобщие любимцы, а есть актеры настолько вездесущие и неразборчивые, что даже начинают раздражать. Но есть и такие, благодаря которым на душе становится как-то теплее. Они привносят в атмосферу фильма достоверность и уют. Порой мы не знаем их фамилий, но без них было бы скучно и тускло.