Эти спутанные узы

Мои щеки снова пылают. Участвовать в этих ритуалах, когда на самом деле мы не пара, так неправильно. Я не стремлюсь занять трон, я хочу, чтобы трон принял нового короля. Более того, его прикосновение кажется слишком интимным. Он положил одну свою большую руку мне на колено, а другой снимает сначала один мой сапог, а потом второй. Это сбивает с толку и так похоже на соблазнение. Если бы за нами не следили пристальные взгляды нескольких десятков глаз, я бы наверняка попросила его остановиться.

Или, наоборот, попросила бы его не останавливаться.

Тот факт, что я не знаю, как поступить, заставляет мои щеки гореть еще жарче.

Финн проводит своими мозолистыми пальцами по моей ноге. Дойдя до середины бедра, он поднимает голову и, не сводя с меня глаз, касается подушечкой пальца края шелка, как будто его завораживает контраст между кожей и тонкой тканью чулка. У меня перехватывает дыхание.

– В чем проблема, Финниан? – раздается голос Джулианы откуда-то сбоку. Должно быть, я так отвлеклась на Финна, что не заметила ее. – Ты что, забыл, как раздевать женщину?

При напоминании о том, что мы не одни, мои щеки пылают от смущения, но Финна, похоже, ее комментарий совсем не смутил. Даже не оглянувшись в ее сторону, он кладет ладонь на мою ногу и проводит большим пальцем по внутренней стороне бедра.

– Все нормально?

Нормально?

Когда он проводит большим пальцем по моей коже? Его руки так глубоко у меня под платьем, что он может…

– Все хорошо.

Лгунья.

«Хорошо» – не совсем подходящее слово. Я горю. У меня все болит. Я одновременно безумно хочу, чтобы мы остались одни, и радуюсь, что это не так.

Он нежно запускает пальцы под верх шелка и медленно скатывает чулок с моей ноги. Затем быстро снимает и второй чулок, но когда он ищет край шелковой ткани на этот раз, его пальцы поднимаются намного выше, чем необходимо.

Почувствовав, что я дрожу, он хмурится.

– Как только выглянет солнце, станет теплее, – говорит он, аккуратно кладя второй чулок поверх первого. – Но я обещаю, что когда мы закончим здесь, нас ждет горячая ванна.

Звучит великолепно, но где она? Мы будем мыться на глазах у всех этих людей?

– Нужно ли готовиться к особой традиции принятия ванны?

Я хочу, чтобы вопрос прозвучал легкомысленно, но вместо этого он звучит так, как будто я предлагаю что-то неприличное.

Финн только подмигивает в ответ и опускает мочалку в одну из приготовленных мисок с горячей ароматной водой. Его руки проскальзывают обратно под мою юбку, и он моет мои ступни и лодыжки, проводя мочалкой по моей коже от пальцев ног до колена, а потом – по задней стороне ноги вниз по икре. И я не могу понять, специально ли его прикосновения такие чувственные или он просто выполняет ритуал. Моя кожа горит огнем, и, возможно, все дело в моих мыслях и моих желаниях. А может быть, все дело в словах, которые он сказал вчера в темноте.

«Я хочу тебя всю».

Но так ли это? Или на самом деле ему нужна только эта сила? Убедить себя в том, что ему больше ничего не нужно, становится все сложнее.

Когда Финн стоит передо мной на коленях, а его мыльные руки скользят вверх и вниз по моей коже под юбкой, трудно рассуждать здраво, но правда заключается в том, что все оставшиеся подозрения в том, что его мотивы могут быть нечисты, развеялись прошлой ночью, когда он заснул, держа меня за руку. Если я сейчас пытаюсь придерживаться этой веры, то это всего лишь отчаянная попытка самосохранения.

У меня уже есть чувства к Финну, и было бы слишком легко влюбиться в него чересчур сильно.

Кто-то подает Финну сухое полотенце, и он проводит им по моим ногам и ступням, при этом не сводя с меня глаз. Я дрожу, но уже не от холода. Я представляю, что ждет нас в палатке – нашей палатке. Он обещал ванну.

– А теперь, – говорит Финн, когда мои ноги полностью сухие, – цветы.

Он встает и начинает вытаскивать бутоны из моих волос и опускает их в миску с водой с сухими травами, которой омывал мне ноги. Вытащив последний цветок, он передает миску рогатому фейри, который отпускал комментарии, и подхватывает меня на руки.

Я взвизгиваю и обнимаю его за шею. Финн ухмыляется, и толпа ликует.

– Это действительно необходимо? – шепчу я ему на ухо.

– Расслабься и получай удовольствие, принцесса. Это традиция. – Он проносит меня вокруг костра, а затем к большой палатке, но когда он доходит до двери, он не заносит меня внутрь. Вместо этого он поворачивается к рогатому фейри, который ждет позади нас с миской с водой, травами и цветами.

Он склоняет голову и бормочет несколько слов над водой, затем подает ее нам.

– Принцесса? – тихо говорит Финн.

Я высвобождаю одну руку и забираю миску.

Фейри улыбается и тянется за лопатой, лежащей рядом с палаткой. Почва мягкая и рыхлая, а когда он копает, он бормочет что-то на незнакомом мне языке.

Как только яма становится глубиной в несколько футов, мужчина отступает назад и опускается на колено.

Я смотрю на Финна.

Его выражение лица серьезно.