Эти ведьмы не горят

Я напрягаюсь. После уик-энда в Нью-Йорке у нас пропало взаимопонимание, но боль от Кровавой магии не пожелаешь испытать никому.

– Ты в безопасности. Мои родители не дадут тебя в обиду. – Я тянусь к ее руке, и Вероника сжимает мою ладонь. – Прости, что долго не отвечала по телефону.

Вероника отстранятся.

– Чем ты занималась?

«Ходила на свидание». Но вслух я ничего подобного не скажу. Не хочу окончательно портить ей настроение.

– Я была в «Котле». На работе по телефону мне разговаривать нельзя.

Вероника ерзает, но, в конце концов, смотрит на меня, впиваясь глазами в мое лицо.

– Если бы не твоя смена в «Котле», ты быстрее бы ответила?

– Вероника…

– Я серьезно. Ты ответила бы сразу же, если бы на работе не сидела? – Вероника хватает меня за обе руки и продолжает буравить пристальным взглядом. Она даже почти не моргает, словно думает, что таким образом можно рассмотреть прошлое и увидеть, чем я занималась, когда она мне названивала.

Я вырываюсь из ее тисков и дергаю нитки на старом одеяле.

– Ну… не знаю. Последние несколько недель у нас получились непростыми.

Вероника пододвигается ближе, пока не касается меня коленями.

– Но ты приехала. – Она проводит пальчиками по моему плечу. – Ты спасла мне жизнь.

– Ну что теперь скажешь? Стихийницам нужно друг друга поддерживать. – Я растягиваю губы в улыбке, но от близости Вероники мне неловко.

Вероника смеется, но как-то фальшиво и горько.

– Боже, ну и денек сегодня! Я на полном серьезе думала, что погибну.

– Ты не погибла. Ты в полном порядке. – Я шумно выдыхаю. – Прости, что с вашим домом так получилось. Я выбила окно, и стеклянные двери тоже пострадали.

– Плевать! – Легкий наклон, и Вероника касается губами моих губ.

Я резко отстраняюсь.

– Что ты делаешь?

– Разве непонятно? – Она вновь подается вперед.

– Вероника, между нами все кончено. Нужно отпустить ситуацию и жить дальше. – Я соскальзываю с кровати, но секунду спустя бывшая следует моему примеру, сокращая расстояние между нами, а стена преграждает путь к побегу.

Вероника замирает передо мной, из глаз у нее текут слезы.

– Ханна, я напортачила. Я все испортила своим эгоизмом, властностью, невниманием. Я могу исправиться. И хочу исправиться ради тебя. – Она пытается меня поцеловать, но я отворачиваюсь, и поцелуй приходится не в губы, а в щеку.

– Понимаю, тебе страшно, – говорю я, хотя самой аж до колик неловко. – Но это не означает, что наши отношения до сих пор работают. – Пытаюсь проскользнуть мимо, но Вероника не пускает.

– Дай мне еще один шанс. – Она убирает волосы от моего изрезанного лица. – Мы с тобой созданы друг для друга!

– Я не могу. Я не…

Не обращая внимания на мои вопли, Вероника припадает губами к моему рту.

Нежеланный поцелуй – как ржавый гвоздь в гроб моего сердца. Я отталкиваю Веронику и прорываюсь в центр комнаты.

– Черт подери! Я не включаю сволочь, но так ведь нельзя! Сколько раз нужно повторить, чтобы ты оставила меня в покое?!

– Ты меня не слушаешь! – Вероника вытирает черные от туши слезы, бегущие по щекам. – Я пытаюсь извиниться. Я хочу, чтобы ты снова стала моей. Навсегда.

Скрещиваю руки на груди, заставляя себя держаться с достоинством.

– Твоей я не стану. Ты для меня пройденный этап.

– Да неужели?! – фыркает Вероника.

На языке крутятся резкие словечки, но вдруг вспоминается кровь на лице Вероники. И в глаза бросается синяк, темнеющий у нее на подбородке. Гнев я сдерживаю.

– Такое случается.

Она пристально на меня смотрит, наклоняет голову, прищуривается.

– Не так быстро. Только если… – Вероника качает головой. – Скажи мне, что это неправда.

– Что?.. – уточняю я, а у самой сердце колет. Вероника знает. Понятия не имею откуда, но знает. Щеки горят адским пламенем.

– Ты спала с кем-то еще? – Слезы текут по ее щекам черными реками. – Как ты могла?!

– Как я могла? Вероника, мы больше не вместе. С кем я сплю, тебя не касается.

– Теперь ты призналась! Ты изменила мне. Прекрасно, мать твою! – Вероника вытирает растекшуюся тушь. – Дура я! Какая же дура! Знала ведь, тебе доверять нельзя.

– Что?! – В груди вздымается магическая сила, но, почувствовав острую боль, я осаживаю энергию. – Я никогда и ничем не предавала твое доверие.

– Вспомним, кто оборвал наши отношения?

– Хватит, господи, хватит! Не видишь, что общаться нам вредно? Почему ты хочешь быть со мной, если мы только и делаем, что ругаемся?! – На это у Вероники ответа нет. – Вот именно. Чтобы ты знала: с Морган я не спала. И даже если бы переспала, тебя это никак не касается.

Комнату пропитывает злая тишина.

– Кто. Такая. Морган, мать ее?

Черт!

– Да никто.

Веронику не проведешь.

– Кто она, Ханна?

Я гордо поднимаю голову. Не позволю никогда Веронике меня гнобить! Не позволю себя обижать только потому, что ей страшно. Тем более, спасла ее я.

– Девушка с вечеринки Нолана. Сегодня у нас было первое настоящее свидание, – запоздало признаюсь я, и слова повисают в воздухе между нами.

Вероника прищуривается, хватает сумочку и швыряет в нее телефон.