Эти ведьмы не горят

– И я выяснил, что ты тоже ведьма, – продолжает он. – Но ты отличалась от других. Ты использовала свое проклятье, чтобы помочь мне. Я хотел сделать ответную любезность. Немного подождать и спасти тебя… Нам требуется некоторое времени, чтобы доработать препарат. – Бентон мрачно на меня смотрит. – Но ты напала на меня в доме Вероники, и я понял, что тебя тоже нужно остановить.

– Прости, что не позволила тебе убить свою бывшую девушку. – Невидимка падает из рук, но в клейкой ленте уже достаточно дыр. Я просовываю в них пальцы, готовясь дернуть. – И мы не больны. Лечить нечего.

Бентон качает головой и съезжает с дороги. Когда колеса оказываются на гравии, я дергаю изо всех сил. Раздается натужное скрипение: скотч рвется. Я обеими руками отталкиваю Веронику, чтобы не мешалась.

– Что ты?..

Договорить Бентону не удается. Я бью ногой в пространство между передними сиденьями и попадаю парню в висок. Откидываюсь, чтобы пнуть опять, но Бентон проворнее меня. Он блокирует удар и переводит машину в парковочный режим. Вжимаясь спиной в кожаную обивку, я пытаюсь пнуть снова, но Охотник распахивает дверцу со своей стороны.

Переднее сиденье складывается внутрь, Бентон вытаскивает Веронику из салона. Я теряю их из вида и могу только предполагать, что он кладет ее на землю.

Охотник тянется в салон, чтобы следующей вытащить меня, и я ему позволяю. Не собираюсь давать последний бой в машине, царапаясь, как загнанная в угол кошка. Едва ноги касаются земли, я бросаюсь наутек. Бегом, что есть силы, бегом обратно к дороге! Пусть кто-нибудь проедет мимо и заметит меня. Пусть заметит гонящегося за мной убийцу.

Но мне не хватает скорости.

Бентон хватает меня, и я падаю. Чувствую вкус собственной крови.

И проваливаюсь во тьму.

* * *

Если до этого момента у меня не было сотрясения мозга, то сейчас точно есть. Я поворачиваюсь на бок и поливаю землю рвотой. В голове каша, перед глазами туман. Рядом стонет Вероника.

Она еще жива. Мы живы.

За сильным кашлем начинаются новые позывы к рвоте. Кружится голова, я дезориентирована. Тело словно разобрано. Запускаю руки в жирную почву, чтобы впитать силу и спокойствие стихии. Не получается. Доступа к магии по-прежнему нет. Страшная правда стискивает мне внутренности, вот только изрыгать больше нечего.

«Сколько действует этот препарат?»

«Сколько мы выдержим без магии?»

Я без сил падаю на спину. У лежащей рядом Вероники дрожат веки, она наконец начинает шевелиться. Когда она перехватывает мой взгляд, ее брови выгибаются.

– Ханна, в чем дело? Где мы?

– Не знаю, – отвечаю я хриплым шепотом.

Внимание привлекает глухой удар. Бум! Звук какой-то деревянный. Я поворачиваюсь на звук, но голова плывет. Тошноте вопреки, заставляю себя сесть.

Бентон бросает очередную чурку на самый верх большой кучи сухих веток. Шириной она как минимум пять футов[16] и высотой парню до пояса.

Нам нужно отсюда выбираться.

Я пытаюсь встать, но ноги не двигаются. Стоит взглянуть вниз, и от страха стынет кровь. Сбежать без магической силы не получится. Бентон связал наши ноги от лодыжек и до колен. Мы, по сути, покойницы.

– Вероника! – зову я тихо, чтобы не услышал Бентон. – Ты чувствуешь стихии? Хоть одну из них?

Энергия земли прямо подо мной. Так близка, но совершенно недосягаема.

Вероника зажмуривается и морщит лоб. Она молчит и лежит тихо-тихо, и я гадаю, не потеряла ли она сознание. В конце концов, она открывает полные слез глаза.

– Нет. – Вероника дрожит всем телом, голос срывается, слезы текут по окровавленному лицу. – Ханна, мне страшно. Я не хочу умирать.

– Мы выберемся отсюда. И будем в порядке. – Я сдерживаю панический страх. Не оставь нас магическая сила, мы позвали бы на помощь, предупредили бы ковен.

Я смотрю на Бентона и с замиранием сердца догадываюсь, чем он занят.

В центре кучи хвороста и чурок Бентон ставит кол.

Охотник привяжет нас к нему и сожжет.

Для костра все готово: Охотник подбоченивается и склоняет голову набок. Он оценивает свою работу, проверяет, насколько она идеальна. Секунду спустя Бентон поворачивается к ведьмам, охоте на которых посвятил целое лето.

Вероника смотрит в ту же сторону, что и я.

– Бентон, что ты делаешь? – спрашивает она с искренним удивлением.

Я отодвигаюсь назад, чтобы заслонить свою бывшую девушку от нашего будущего убийцы.

– Он Охотник на ведьм, Вероника. И он в тебя стрелял.

– В меня? – Вероника смотрит на свою руку, будто только что сообразила, где у нее болит. – Зачем? – спрашивает она и начинает хныкать, потому что Бентон направляется к нам. – Зачем ты это делаешь?

– Подобные вам твари существовать не должны. – Бентон отворачивается, словно ему противно на нас смотреть. – Особенно ты, Вероника. Ты едва не прикончила меня на вечеринке у Нолана, а все потому, что отравлена силой, которой ни одному человеку иметь не до́лжно.

– Врешь. Мы такие же люди, как и ты, – говорю я со злостью. – Даже больше: ведь мы никогда никого не убивали.