Эти земли полны волшебства

Гриф медленно и аккуратно листал тетрадь, стараясь не повредить листы, некоторые из которых рассыпались под пальцами. На последней странице был рисунок большого черного ворона с серебристыми крыльями, который сопровождался записью Чаромиры: «Черные вороны, больше обычных, стоят на страже границ миров. Если нарушился баланс — прилетают, могут забрать с собой. Они тоже духи, но не природные, а духи-хранители. Хедль говорит, что они опасны, если не знать, как с ними вести себя».

Гриф перечитал запись несколько раз. Чаромира пишет о Хедле! Нет, Гриф знал, что они знакомы, Кресс рассказывал ему об этом. Но его почему-то поразило, что Чаромира упомянула Хедля в своих записях. Возникало ощущение, что она записывала за ним как ученица за учителем. Гриф закрыл глаза, сосредоточился и положил ладонь на страницу с записью. Он почувствовал тревогу, отчаянные попытки найти ответ, желание убежать и начать все с начала. Эти чувства так захватили его, что пришлось сделать усилие, чтобы выйти из того состояния, в котором Чаромира когда-то писала эту страницу.

Интересно, чего она боялась? Эти вороны являлись ей, или произошло что-то другое? В любом случае, Чаромира столкнулась тогда с какой-то серьезной ситуацией и искала выход из нее. А может, Феерина знает что-то об этом?

Гриф глубоко вдохнул. Он чувствовал, что нашел что-то важное, что поможет им в поисках колдуньи. В комнате становилось темно, вечер уже вступил в свои права. Голубоватые сумерки мешали дальше рассматривать полки с книгами и рукописями. Гриф решил выйти из дома, подышать воздухом и привести в порядок мысли.

Он со скрипом открыл тяжелую дверь и только сейчас с удивлением и небольшим испугом обнаружил, что все это время она не была заперта. Оказывается, он так и не закрылся на засов, когда пришел сюда. Выйдя на крыльцо, Гриф поднял глаза и посмотрел в темнеющее небо. Сонные снежинки покачиваясь медленно летели вниз. Они падали Грифу на лицо, он улыбался в ответ. Воздух был влажным и приятным, дышалось легко, на душе становилось спокойно. Гриф вновь подумал о Мюрле и Крессе. Наверняка пекут там какое-нибудь печенье с приближением вечера. Болтают о чем-нибудь, заваривают чай с сухими летними травами. Интересно, они вспоминают его?

После того, как Гриф покинул свою скалу, с ним столько всего произошло! Он и не думал, что мир так разнообразен, жил себе уединенно, почти ни с кем не общался, изучал стихию воздуха, упражнялся в управлении ветром. Нравилась ли ему такая жизнь? Не вполне. В глубине души Грифу начинало надоедать такое однообразие. Он долго в этом себе не признавался, но все больше терял интерес к своим ежедневным делам и задачам. Они казались ему надуманными и неестественными. Он по привычке продолжал жить ту жизнь, которую создал себе и считал верной, а потом его скалу стали размывать осенние дожди.

С тех пор много чего случилось. Теперь это был уже другой Гриф, его мир как будто расширился и стал вмещать в себя удивительное количество разных красок, событий и спонтанных приключений. Обратно в скалы ему уже не хотелось, его притягивала неизвестность, в нем просыпался вкус к исследованиям, открытию и изучению нового. Особенно ему было любопытно открывать что-то новое в самом себе. Он не уставал удивляться тому, какие интересные чувства и мысли пробуждались в нем, и как они меняли его представление о самом себе.

Становилось все темнее. Снег шел уже гораздо увереннее, но вечер обещал быть бесшумным и спокойным. Деревья черными контурами прочерчивали небо, воздух был прохладным и вкусным. Казалось, что лес застыл в ожидании чего-то, как будто предвидя какое-то важное событие и готовясь к нему заранее.

В полной тишине особенно громко раздался хруст в ближайших кустах. Тонкие ветки надломились, куст шумел, шуршал и ходил ходуном. Тишина этого вечера была окончательно нарушена, Гриф стоял, вытянувшись во весь рост и готовый ко всему. Куст перестал хрустеть, и от него отделилась какая-то тень. Сделав пару шагов, тень воскликнула:

— О, да я наконец-то прилетела! Я надеюсь, меня ждет ужин? Я замерзла, хочу сидеть у огня и пить что-нибудь сладкое. Какао вполне подойдет!

Гриф стоял в темноте и широко улыбался. Почему-то Феерина все больше нравилась ему, и он чувствовал, что полностью ей доверяет. Он был очень рад увидеть ее.

Феерина подходила все ближе. Она была высокого роста, очень стройна, с четкими и немного заостренными чертами лица. Она напоминала какую-то красивую хищную птицу, наблюдательную и постоянно что-то ищущую. На ней был длинный темный плащ, накинутый на шерстяное платье. В руках фея держала потрепанную черную метлу.

Гриф уже быстро шел навстречу, протягивая руку и приглашая пройти в дом.

— Добрый вечер, Феерина! Я ждал вас! Ужин, конечно, есть. Печка топится. Какао поищем. Пойдемте со мной.

Гриф взял гостью под руку, и они вошли в избушку. Фея огляделась.

— Давно я не была здесь! А ничего и не поменялось с тех пор! Чаромира любит такие жилища — маленькие, спрятанные ото всех, немного захламленные… Да-да, узнаю этот дом!