Эти Золотые короли

– И какой дебил сказал тебе, что ты выглядишь круто в очках, которые тебе, черт возьми, даже не нужны? Никто так не делает, – заключает Дэйн и уходит, бросив ребятам воображаемую дуэльную перчатку.

Наверное, можно и не говорить, что они разбегаются кто куда, после того как Дэйн хорошенько пропесочил их. Но, судя по тому, что я только что услышала, им это было нужно. Стерлинг приводит четвертого брата, и он первый, кто хоть немного спокоен. Не застенчивый и определенно не невинный, возможно, просто осторожный в выражениях.

– Дамы, это Китон.

Нас удостаивают вяленьким взмахом руки. Китон, очевидно, под жестким кайфом. Парень, наверное, даже не знает, какой сегодня день.

Я машу в ответ, Джосс и Скар делают то же самое, но когда он проводит рукой по щетине на подбородке, я замечаю костяшки его пальцев. Они в синяках, как будто он недавно подрался. Мне ли не знать. У меня не раз были подобные синяки.

Или, может, он ударил кулаком по зеркалу или стене, как некая тупица, которую я знаю.

Теперь я могу с уверенностью предположить, что его мрачный, тихий вид – просто результат того, что он курил.

– Уэст сказал тебе, что парни играют в группе? – спрашивает Стерлинг.

– Нет, впервые слышу. Это очень круто. На чем ты играешь, Китон? – спрашиваю я, даже не уверенная, что парень сможет связно ответить.

– На барабанах.

Я смотрю на него, ожидая продолжения, но его не случается.

Ладно, классно поболтали.

Покачав головой, Стерлинг оставляет попытки завязать с ним разговор и уходит. В этот момент Китон, спотыкаясь, возвращается к шезлонгу, из которого Стерлинг вытащил его, и, усевшись обратно, пялится на звезды.

Я тихонько смеюсь про себя. Скорее всего, паренек под чем-то серьезным, потому что, клянусь, он будто бы не с нами.

Прислонившись к стволу ближайшего дерева, последний кузен Голденов поднимает взгляд, и его пальцы замирают на гитаре. Заключительная, протяжная нота риффа, который он только что сыграл, растворяется в ночи, и внезапно наступает тишина.

У него тот самый грозный взгляд, который я часто замечаю у Уэста, но вместо привычных зеленых глаз-сердцеедов у этого паренька темные глаза. Как будто смотришь в колодец посреди ночи. Его кожа выглядит загорелой, что я легко вижу даже в тусклом свете костра, но это немного странно. Сейчас разгар зимы, поэтому я могу только предположить, что этот ровный бронзовый оттенок, скорее всего, для него вполне естественен.

Завеса почти черных как смоль волос ниспадает на его торс, закрывая большую часть лица, но я вижу достаточно, чтобы понять – он нашел себе цель.

Мою сестру.

Близнецы стоят по обе стороны от него, и он наклоняется влево, чтобы поговорить с Ривером, но его глаза не отрываются от Скарлетт. Когда я наблюдаю за ним сквозь пламя, то вспоминаю знакомую ситуацию из прошлого. Тут вообще много параллелей с той ночью в Беллвью, когда я впервые заметила Уэста.

Мальчик с внешностью настоящего сердцееда направляется к нам. Он уверен в себе не по годам, и эта уверенность не исчезает, когда он подходит ближе.

Я бросаю взгляд на Скарлетт: она, как загипнотизированная, таращит глаза на его длинные волосы, развевающиеся на ветру. Я грубо встаю между Скар и юным сердцеедом Лэндри – больше я ничего не могу поделать. Глупо, наверное, что я пытаюсь помешать им встретиться, но я точно знаю вкусы своей сестры: высокий рост, смуглая кожа, темные волосы. Плюс он уверен в себе настолько, что, кажется, обладает той же способностью, что и троица Голденов, – умеет контролировать окружающую обстановку одним своим присутствием.

– Привет, – говорит он.

Скар слегка улыбается.

– Привет.

Его взгляд скользит от глаз Скарлетт вниз, туда, где черный топик на молнии, который она позаимствовала у Джосс, приоткрывает часть ее груди, затем ниже, на обтянутые джинсами бедра.

Пока он разглядывает ее, я воображаю, как он выпучивает влюбленные глаза-сердечки и высовывает язык, словно собака в том мультике.

– Я Линден.

– Скарлетт.

Он кивает, наконец вспомнив, что у нее есть глаза.

– Ты надолго здесь?

– Где-то на неделю.

Линден снова кивает, будто прикидывает в голове, обдумывает все способы, которыми мог бы осквернить ее, прежде чем мы уедем.

– Супер. Может, еще успеем потусоваться. Любишь музыку?

Улыбка Скар становится шире.

– Зависит от музыки.

Теперь он тоже улыбается, но сдержанно. Словно волноваться не круто.

– Что ж, если ты не слишком занята, я бы хотел пригласить тебя послушать, как мы играем. В четверг вечером у нас второй концерт.

– О, да? Ты поешь?

Он кивает, притворяясь скромным, но я вижу по его лицу – парень считает себя гребаным гением.

– Вообще-то, я фронтмен.

– А, это объясняет голос.

Заявление Скарлетт заставляет его вскинуть голову.

– О чем ты?

Сестра пожимает плечами.

– Он хрипловатый и довольно сильный, как мне кажется. Не знаю, просто он… другой. В хорошем смысле, – добавляет она.

Он наслаждается ее словами. Вижу это по его скользкой улыбочке.

– Так что, думаешь, сможешь прийти посмотреть на нас?

Скар делает вид, будто обдумывает его предложение.

– Я бы с удовольствием, но… Я вроде как встречаюсь кое с кем.