Этика

Веселость, которую мы назвали добром, легче представить, чем наблюдать. Ибо аффекты, которыми мы обуреваемся ежедневно, относятся большей частью к какой-нибудь части тела, которая преимущественно перед другими испытывает их действие, и потому аффекты как нельзя более доходят до излишества и до такой степени удерживают душу на созерцании лишь одного предмета, что она не может мыслить о других; и хотя люди подвержены весьма многим аффектам, и потому редко встречаются такие, которые всегда борются с одним и тем же аффектом, однако бывают и такие, в которых упорно держится один какой-нибудь аффект. В самом деле, мы иногда видим, что люди до такой степени испытывают на себе действие одного предмета, что, хотя он и отсутствует, они думают, однако, что имеют его перед собой; если это случается с человеком не спящим, то мы называем его бредящим или помешанным. Так же точно мы считаем помешанными тех, которые находятся в любовной горячке и день и ночь бредят только о возлюбленной или о продажной женщине, так как они обычно вызывают смех. Но когда корыстолюбец не думает ни о чем другом, кроме наживы и денег, а честолюбец, – о славе и проч., мы не считаем их бредящими, так как они бывают обычно тягостны для других и считаются достойными ненависти. Но на самом деле корыстолюбие, честолюбие, сластолюбие и проч. суть виды бреда, хотя они и не причисляются к болезням.

ПОЛОЖЕНИЕ XLV

Ненависть никогда не может быть добром.

Доказательство

Человека, которого мы ненавидим, мы стремимся уничтожить (по пол. 39 части 3), т. е. (по пол. 37 этой части) стремимся к тому, что есть зло, следовательно, и пр., – что и требовалось доказать.

Схолия

Нужно заметить, что здесь и далее под ненавистью я подразумеваю только ненависть к людям.

Королларий I

Зависть, осмеяние, презрение, гнев, месть и другие аффекты, которые относятся к ненависти или от нее происходят, составляют зло, что следует и из пол. 39 части 3 и пол. 37.

Коралларий II

Все, к чему мы стремимся, возбуждаемые ненавистью, постыдно и в гражданском обществе несправедливо. Это следует также из пол. 39 части 3 и из определений постыдного и несправедливого, которые см. в схолиях пол. 37 этой части.

Схолия II

Между осмеянием (которое в королл. 1 я называл злом) и смехом я признаю большое различие. Ибо смех, как и шутка, есть просто радость; поэтому если он не имеет излишества, есть сам по себе добро (по пол. 11 этой части). И в самом деде, разве только мрачное и печальное суеверие может запрещать веселиться. Ибо почему же более прилично утолять голод и жажду, чем прогонять меланхолию? Таково мое суждение, и так я об этом думаю. Никакое божество и никто, кроме разве что завистника, не может радоваться моему бессилию и моим неприятностям и не может вменять нам в добродетель слезы, рыдания, страх и другое в том же роде, что служит признаками бессильной души; напротив, чем большую мы испытываем радость, тем к большему приходим совершенству, т. е. тем более необходимо мы становимся участниками божественной природы. Итак, разумный человек пользуется вещами и, насколько возможно, наслаждается ими (но не до пресыщения, ибо это не значит наслаждаться). Разумный человек, говорю я, доставляет себе удовольствие умеренной и приятной пищей и питьем, равно как запахом и приятным видом зеленеющих растений, хорошей одеждой, музыкой, гимнастическими играми, зрелищами и другими подобными предметами, которыми каждый может пользоваться без всякого вреда для другого. Ибо человеческое тело слагается из многих частей различной природы, которые постоянно нуждаются в новом и разнообразном питании, чтобы все тело было равно способно ко всему, что может вытекать из его природы и, следовательно, чтобы также и душа была равно способна понимать сразу многое. Таким образом, этот порядок жизни прекрасно согласуется и с нашими принципами, и с обыкновенной практикой: поэтому он лучше, чем всякий другой, и может быть рекомендован; об этом нет необходимости говорить яснее и подробнее.

ПОЛОЖЕНИЕ XLVI

Кто живет по руководству разума, тот стремится, насколько может, отвечать на ненависть к нему, гнев, презрение другого любовью и великодушием.

Доказательство