Этика

Смирение есть печаль, происходящая от того, что человек созерцает свое бессилие (по 26 опр. афф.). Но поскольку человек познает себя истинным разумом, постольку он предполагается понимающим свою сущность, т. е. (по пол. 7 части 3) свою силу. Поэтому если человек, созерцая себя, замечает какое-нибудь бессилие, то это происходит не от того, что он понимает себя, но (как мы показали в пол. 55 части 3) от того, что ограничивается его способность к деятельности. Если же мы предположим, что человек познает свое бессилие из того, что узнает что-нибудь сильнее себя и познанием этого определяет свою способность к деятельности, то мы ничего другого не представляем себе, кроме того, что человек отчетливо понимает самого себя (по пол. 2 этой части), чем его способность к деятельности поддерживается. Поэтому смирение или печаль, исходящая из того, что человек созерцает свое бессилие, возникает не из истинного созерцания или разума и есть не добродетель, а страсть, – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ LIV

Раскаяние не есть добродетель, другими словами, не про– исходит из разума, но тот, кто раскаивается в сделанном, вдвойне жалок или бессилен.

Доказательство

Первая часть этого положения доказывается так же, как предыдущее положение. Вторая же часть следует из определения этого аффекта (см. опр. 27 афф.). Ибо человек сначала поддается превратному пожеланию, а потом печали.

Схолия

Так как люди редко живут по предписанию разума, то эти два аффекта, именно смирение и раскаяние, а кроме них надежда и страх, приносят больше пользы, чем вреда, и поэтому уж если грешить, то лучше грешить в этом направлении. Ибо если бы бессильные духом люди все были одинаково горды, то они ничего не стыдились бы и ничего не боялись бы, чем могли бы быть обузданы и связаны. Чернь страшна, если сама не имеет страха. Поэтому нет ничего удивительного, что пророки, имевшие в виду пользу не немногих, а всех, особенно проповедовали смирение, покаяние и благоговение. И действительно, людей, подверженных этим аффектам, гораздо легче, чем других, довести до того, чтобы они, наконец, жили по руководству разума, т. е. чтобы они были свободны и наслаждались жизнью блаженных.

ПОЛОЖЕНИЕ LV

Величайшая гордость или самоуничижение есть величайшее незнание себя.

Доказательство

Это следует из 28 и 39 опр. афф.

ПОЛОЖЕНИЕ LVI

Величайшая гордость или самоуничижение указывают на величайшее бессилие души.

Доказательство

Первое основание добродетели состоит в сохранении своего существования (по королл. пол. 22 этой части), и притом по руководству разума (по пол. 24 этой части). Итак, кто не знает самого себя, тот не знает основания всех добродетелей и, следовательно, не знает никаких добродетелей. Затем, действовать добродетельно значит не что иное, как действовать по руководству разума (по пол. 24 части 2), и кто действует по руководству разума, необходимо должен знать, что он действует по руководству разума (по пол. 43 части 2). Кто, таким образом, не знает самого себя и, следовательно (как мы только что показали), не знает никаких добродетелей, тот наименее действует добродетельно, т. е. (как следует из опр. 8 этой части) наиболее бессилен духом; и потому (по пред. пол.) величайшая гордость или самоуничижение указывает на величайшее бессилие духа, – что и требовалось доказать.

Королларий

Из этого яснейшим образом следует, что гордые и самоуничиженные наиболее подвержены аффектам.

Схолия

Впрочем, самоуничижение легче можно исправить, чем гордость, потому что последняя есть аффект радости, а первая – аффект печали; и потому (по пол. 18 этой части) последняя сильнее первой.

ПОЛОЖЕНИЕ LVII

Гордый любит присутствие прихлебателей или льстецов, а присутствие благородно мыслящих ненавидит.

Доказательство