Этика

Люди, поскольку они живут по руководству разума, наиболее полезны человеку (по короля. 1 пол. 35 этой части), и поэтому (по пол. 19 этой части) по руководству разума мы необходимо будем стремиться сделать так, чтобы люди жили по руководству разума. Но благо, которого желает для себя каждый, живущий по предписаниям разума, т. е. (по пол. 24 этой части) следующий добродетели, есть понимание (по пол. 26). Следовательно, блага, которого каждый, следующий добродетели, желает для себя, он будет желать и другим людям. Затем, пожелание, поскольку оно относится к душе, есть сама сущность души (по 1 опр. афф.); сущность же души состоит в познании (по пол. 11 части 2), которое заключает в себе познание Бога (по пол. 47 части 2) и без которого она (по пол. 15 части 1) не может ни существовать, ни быть представлена. Поэтому чем больше сущность души содержит в себе познания Бога, тем больше будет и то пожелание, по которому человек, следующий добродетели, желает и другим того блага, которого он желает для себя, – что и требовалось доказать.

Другое доказательство

Благо, которое человек любит и которого желает для себя, он будет любить постояннее, если увидит, что и другие его любят (по пол. 31 части 3). Поэтому (по королл. того же пол.) он будет стремиться к тому, чтобы и другие любили то же благо. И так как это благо обще всем (по пред. пол.), и все могут им наслаждаться, то, следовательно, он будет стремиться (на том же основании) к тому, чтобы все наслаждались им, и (по пол. 37 части 3) будет стремиться тем больше, чем больше он пользуется этим благом, – что и требовалось доказать.

Схолия I

Кто по одному лишь аффекту стремится к тому, чтобы другие любили то, что он сам любит, и чтоб они жили согласно с его пониманием, тот действует только порывом, и потому он бывает ненавистен, а особенно тем, которым нравится другое и которые поэтому также прилагают старание и с таким же порывом стремятся к тому, чтобы другие жили, напротив, согласно с их пониманием. Далее, так как высшее благо, к которому люди стремятся по аффекту, часто бывает таково, что только один может быть причастным ему, то из этого следует, что те, которые любят это благо, не уверены твердо в душе и, высказывая похвалы той вещи, которую любят, боятся, если их словам не поверят. Но кто стремится вести других по разуму, тот действует не порывом, а гуманно и доброжелательно, и как нельзя более уверен в себе в душе. Далее, все то, чего мы желаем, что мы делаем, чего сами бываем причиной, поскольку мы имеем идею Бога или поскольку мы познаем Бога, я отношу к религии. Пожелание же делать добро, возникающее из того, что мы живем по руководству разума, я называю благочестием. Наконец, пожелание, по которому человек, живущий по руководству разума, стремится к тому, чтобы соединить с собой других дружбой, я называю честью, а честным называю то, что люди, живущие по руководству разума, хвалят, постыдным же, напротив, то, что враждебно возникновению дружбы. Кроме этого, я показал и то, каковы основания гражданского общества. Далее, различие между истинной добродетелью и бессилием легко понять из сказанного выше: именно, что истинная добродетель есть не что иное, как жизнь по одному руководству разума; а потому бессилие состоит только в том, что человек позволяет управлять собой вещам, которые находятся вне его, и определяется ими к тем действиям, которых требует общее устройство внешних тел, а не к тем, которых требует сама его природа, рассматриваемая лишь сама в себе. Это и есть то, что я обещал доказать в схолии положения 18 этой части и из чего следует, что закон, запрещающий убивать животных, скорее основывается на пустом суеверии и бабьем сердоболии, чем на здравом рассудке. Ибо рассудок учит, что мы для достижения своей пользы должны входить в связь с людьми, а не со зверями или вещами, природа которых отлична от природы человеческой, но что то право, которое они имеют на нас, и мы имеем на них. Даже, так как право каждого определяется душевной мощью или способностью каждого, то люди имеют гораздо большее право на животных, чем животные на людей. Впрочем, я не отрицаю того, что животные чувствуют; но я отрицаю то, что нам по этой причине непозволительно заботиться о своей пользе, пользоваться ими по своему усмотрению и поступать с ними так, как это наиболее выгодно для нас, так как они не схожи с нами по природе и аффекты их по природе отличны от человеческих аффектов. См. схол. пол. 57 части 3. Затем, остается объяснить, что такое справедливое и несправедливое, что такое грех и что, наконец, заслуга. Но об этом см. следующую схолию.

Схолия II