Этика Нового Завета

Рим 1 содержит также более чем достаточно информации, которая должна повлиять на представление о Боге: Господь наш – Бог праведный, создавший людей, чтобы они повиновались Его замыслу, но вместе с тем наделивший их свободой восставать против Него; Он справедливо осуждает мятеж людей и проявляем свой «гнев», позволяя людям нести законные последствия своего греха. Такая характеристика Бога подлежит диалектическом) сопоставлению со столь же тщательно разработанным в Рим портретом милосердного Бога, справедливость которого главным образом проявляется в акте избавления людей смертью Иисуса Христа, чья праведность преображает нас и наделяет силами. Однако в противоположность другим новозаветным текстам, где характер Бога представляется как образец для подражания (напр., Мф 5:43-48), портрет Бога в Рим 1 предлагается не столько в качестве источника конкретных норм, сколько в качестве источника мотивации для этичного поведения.

Итак, Новый Завет ставит нас лицом к лицу перед реальностью: в какой мере был искажен назначенный Богом порядок человеческой жизни. Чтобы правильным образом использовать эти тексты в морализаторских рассуждениях о гомосексуализме, не следует пытаться выжать из них правила, но нельзя и выводить из них абстрактные «принципы». Прежде всего нужно обратить внимание на то, как эти тексты обрисовывают мир символов, в рамках которого и должно понимать нашу сексуальность. Если ключевой текст Рим 1 может быть использован как основа нормативной оценки гомосексуальности, то он может функционировать в качестве инструмента диагностики, скальпеля, вскрывающего истину об оскверняющей человечество «замене» естественного противоестественным. Согласно Павлу, гомосексуальные отношения, как бы ни понимали их (и как бы ни оправдывали, см. Рим 1:32) падшие и растерянные люди, являются трагическим искажением тварного устройства. Если мы признаем в этом вопросе авторитет Нового Завета, нужно научиться соответствующим образом относиться к гомосексуальности. (Очевидно, эта оценка оставляет открытыми множество вопросов, в том числе вопрос, как наилучшим образом пастырски решать эту проблему). Тем не менее, мы пока еще не решили, как свидетельство Нового Завета соотносится с другими моральными высказываниями по этой проблеме. Признаем ли мы за анализом Павла нормативную силу?

(Б) Другие авторитеты. Признав новозаветный диагноз гомосексуальности как симптома отдаления человека от Божьего замысла, мы, тем не менее, должны еще подумать над тем, как это учение соотносится с другими источниками этической философии. Адекватное обсуждение этой проблемы заняло бы слишком иного места. Здесь я предлагаю лишь несколько кратких соображений - отправные пункты для дискуссии.

Гораздо более решительно, чем само Писание, гомосексуализм обличает традиция христианской Церкви, на протяжении более чем девятнадцати столетий рассматривавшая такое поведение как богопротивное. Исследование Босуэла на обширнейшем материале доказывает непримиримую враждебность этического учения христианства гомосексуальной практике[30]. Только в последние двадцать лет впервые начали ставить серьезные вопросы о справедливости полного церковного запрета на этот тип поведения. При этом в традиции не обнаруживается сколько-нибудь надежной опоры на Новый Завет - тексты, подобные Рим 1, могли бы скорее смягчить традиционное отвержение гомосексуалистов как якобы особо омерзительных грешников. (К примеру, Иоанн Златоуст, известный богослов и епископ IV века, заявлял, что гомосексуальный акт хуже прелюбодеяния и даже убийства[31]. Библейские тексты не дают ни малейшего основания для такого утверждения). Но выстроить аргументацию в пользу признания гомосексуализма путем противопоставления авторитета традиции и авторитета Писания все равно не удастся - это сопоставление только усилит запрет, уже сформулированный в Библии.