Этика публичной сферы и реалии политической жизни

По этическим соображениям мне не хотелось бы персонально выделять кого-либо из членов этого замечательного интеллектуального сообщества, ставшего творческим стимулятором и источником моральной поддержки для очень многих людей. Но два имени все же не могу не назвать. Это президент «Либеральной миссии» Евгений Григорьевич Ясин и один из ее основателей и активнейших участников Дмитрий Борисович Зимин.

Улучшить книгу помогли замечания ее первых критических читателей – рецензентов – Льва Дмитриевича Гудкова, Михаила Александровича Краснова, Андрея Вячеславовича Прокофьева, а также самоотверженная работа ее редактора Натальи Михайловны Плискевич.

И, конечно, особую признательность хочу выразить моей жене Оле, прочитавшей рукопись и сделавшей ряд существенных замечаний. Да и в целом ее гражданская позиция и активность, причем не только слова, но и поступки, косвенным образом немало повлияли на содержание книги.

Часть I Этика публичной сферы: моральное и аморальное

Жалеть об нем не должно:

Он стоил лютых бед несчастья своего,

Терпя, чего терпеть без подлости не можно!

Николай Карамзин

В этой части работы будут рассмотрены представляющиеся мне наиболее существенными причины и проявления серьезного падения уровня общественной морали. Симптомы данного феномена в современной России можно наблюдать «невооруженным глазом». Мы обсудим негативные последствия этого для публичной жизни, а также некоторые типы общественной реакции на ситуацию. А начну я с экскурса в нашу «печальную и многотерпеливую» (выражение А. И. Герцена) историю XX века, поскольку именно оттуда произрастают многие формы и черты постигшего сегодня нашу страну тяжелого кризиса морального сознания. Мы – не рабы своего прошлого. И, творя свое настоящее и завтрашний день, мы не должны постоянно оглядываться назад в поисках оправданий или моделей решений. Но при этом мы обязаны ясно сознавать, какие именно колеи проложены нашими предками, где и почему они падали и спотыкались, откуда и как нам предстоит выбираться.

М. Волошин почти век назад написал: «В мире нет истории страшней, безумней, чем история России». Думается, это все же некое художническое преувеличение. Среди историй других народов мира есть, может быть, и не менее страшные, чем наша. Но этим ли стоит мериться? А XX век, как ни посмотри, добавил в нашу историю множество новых страшных страниц. Большинство из них имело политическое или социально-экономическое обличье. Но внутренние их корни прямо или косвенно связаны с моральными, с ценностными факторами.

Глава 1 Советский режим – апогей аморальных механизмов властвования

Политика – расклейка этикеток.

Назначенных, чтоб утаить состав.

Но выверты мышления все те же.

Максимилиан Волошин

Знаменитый историк Французской революции Ф. Олар, оказавшийся на склоне лет свидетелем революции русской, считал, что современник в принципе не может адекватно постичь смысл происходящих на его глазах исторических событий. В самом деле, скороспелые попытки объяснений по горячим следам редко бывают глубокими и точными даже в событийном плане. «Эффект участника» – отнюдь не гарантия достоверности, а «непосредственное наблюдение – почти всегда иллюзия… все увиденное состоит на добрую половину из увиденного другими»[8]. А А. Токвиль, исследовавший Французскую революцию шесть десятилетий спустя после ее начала, писал: «Мы теперь находимся на той именно точке, с которой можно наилучшим образом видеть… и судить. Мы достаточно удалены от Революции, чтобы лишь в слабой степени ощущать те страсти, которые волновали жизнь людей, участвовавших в ней, но мы еще настолько близки к ней, что можем представить себе и понять породивший ее дух. Скоро уже будет трудно сделать это»[9].