Этикет следствия

— Все очень просто, — продолжила Ингрид, не дождавшись ответа, — Вы ведь в курсе последних изменений в Альграде? Особенно — автономии полевиков и торгового союза с Империей? И как они обрадовали наших дорогих соседей? Естественно в наш адрес была высказана масса "добрых" пожеланий. Более того, все они резонно предполагают, что этим дело не ограничится… И, если мне внезапно упадет на голову кирпич с крыши княжеского замка, многие искренне порадуются. Но убийство этой девушки, если я все правильно понимаю — проявление личной ненависти. Это не политика, это кто-то, возможно, искренне и без изысков ненавидит лично меня. А вот здесь я бессильна что либо предполагать. Я, конечно, не ангел, и наверняка за свою жизнь кого-нибудь обидела. Но вряд ли отказ от династического брака или проигрыш в покер может быть поводом для настолько сильных чувств. Вы ведь прекрасно знаете, в нашей среде такие бурные проявления эмоций — огромная редкость. Господин фон Берген, я думаю, со мной согласится.

Глубокий голос. Очень богатые интонации. Идеальная дикция.

"Господи, — подумал невпопад Виктор, — как я, оказывается, скучал по этому! Нормальная речь умного, образованного человека!"

Ингрид отпила еще чая и отставила чашку с блюдцем.

Очень хотелось согласиться с фрайин Ингрид. Действительно, представить кого-то из владетельных господ в роли неумелого некроманта, кромсающего жертв, казалось совершенно нелепой идеей.

Но Виктор был, прежде всего, следователем. И продолжил спрашивать:

— Все-таки, сударыня, постарайтесь предположить, кто это может быть. Возможно, это убийство — попытка вас запугать?

— В этом случае, я думаю, мне каким-либо образом дали бы знать, что именно я должна — или не должна делать. Но, увы — полная тишина, — обычно в такие моменты люди пожимают плечами, но фрайин Ингрид только слегка повернула голову, обозначая свое недоумение. — Если я получу какие-то требования, я обязательно Вас проинформирую.

"Что ж, тут пока тупик, — сделал Виктор пометку в блокноте, — хорошо, идем дальше"

— Может быть, вам знаком этот человек?

Виктор положил перед Ингрид портрет несчастного сторожа Юрия Шапки.

Фрайин на этот портрет смотрела намного дольше, чем на рисунок с Веркой. По ее лицу ничего нельзя было понять, но Виктор начал всерьез надеяться на какой-то интересный результат.

— Этого человека я никогда не видела, — с полной уверенностью заявила фрайин Альградская. И, прежде чем Виктор погрузился в глубины разочарования, добавила, — но телосложением он очень напоминает моего брата. А кто это?

Виктору очень хотелось сказать что-то вроде "опаньки!" но такое выражение удивления при благородной даме было немыслимо. Значит, права была магичка. Все дело во внешнем сходстве.

— Это вторая жертва, сударыня. Убит вчера ночью, — сообщила Анна. В ее голосе Виктор услышал очень тонкий намек на ехидное: "я же вам говорила!".

— И рядом с его телом было обнаружено вот это, — добавил Виктор.

Следователь осторожно развернул бумажный пакет для улик и предъявил госпоже Ингрид обрывок ленты.

Вот теперь ее наконец-то слегка проняло. Из-за нейтральной, вежливой доброжелательности на секунду выглянула обычная, человеческая тревога.

Она быстрым движением дотронулась до своей прически.

— Думаете, господин следователь, это одна из моих лент?

— У вас наверняка есть запасные, сударыня. Давайте сравним?

— Увы, не получится. Запасных нет, — раздраженно сказала Ингрид. — Буквально сегодня утром выяснилось. Эти ленты — не просто украшение, это часть церемониала, фамильная ценность. Через пару часов меня, вместе с остальными важными персонами, ждут на обряде посвящения в рыцари младшего сына князя Гнездовского. Так что нужно соблюдать все формальности внешнего вида, для того и создали эту сложную конструкцию с фамильными лентами. Платье цветов дома Альград я надену позже… Лент должно быть пять, а осталось только четыре. Горничная чуть не плакала, когда мне об этом сказала. Так что сравнивать придется с теми, что сейчас на мне.

— Вы позволите? — изумленно поинтересовался Виктор.

— Несомненно. Если убийца имеет возможность воровать из моего будуара — я хочу об этом знать. Так что сделайте одолжение.

Виктор встал, подошел к фрайин Ингрид со спины, и аккуратно, стараясь не прикоснуться к ее волосам, приложил к фигурно выступающим из прически лентам свой грязный обрывок. Наклонился, чтобы лучше рассмотреть — и невольно вдохнул тонкий запах ее духов.

Потом он сообразит, что гораздо уместнее было бы передать ленту магичке — она все-таки дама… Но в тот момент азарт поиска улик (или желание подойти поближе к фрайин?) оказались намного сильнее.

Ленты были одинаковыми.

— Мне жаль, сударыня…

Ингрид резко повернулась, Виктор не успел распрямиться, и ее лицо оказалось очень близко. Ингрид смотрела на следователя в упор, но без вызова — ему показалось, что ее глазах плескались разом страх, благодарность и надежда — на фоне холодного, точного расчета. От такой смеси эмоций Виктор застыл.

Или тебе просто не хотелось отстраняться, а?