Этим летом я — не я

— Я помню, ты говорила… Ну, не важно. Это укороченное от Александра? — стал допытываться старик.

— От Алексис, — сказала Алекс. Она совершенно не представляла, что теперь делать.

«Ох, Сэм, прости меня, — ныл ее внутренний голос. — Я не хотела. Оно само выскочило».

— Что с тобой, детка? — резко спросил старик. — Это совсем неплохое имя. Почему у тебя такой вид, будто тебя ударило молнией?

— Дело в том, что я теперь должна называться Сэм, — решила объяснить Алекс, но поняла, что только еще больше запутывается. — Это тайна, своего рода маскировка. Мы придумали это в самолете…

И она удрученно замолчала.

— Мы! Кто это — «мы»? — требовательно спросил старик.

И тогда сбивчиво, оборванными предложениями Алекс рассказала мистеру Карру обо всем, что произошло в самолете. А потом стала умолять его хранить все в тайне.

Немного помолчав, мистер Карр поднялся с кресла.

— Думаю, что нам лучше продолжить беседу в доме, — сказал он. — Вовсе ни к чему, чтобы нас кто-нибудь подслушал. Идем. Дай руку. Я все еще не оправился после вчерашнего падения.

Когда они вошли в кухню, Алекс услышала, что снизу, наверное из подвала, раздался голос. Она вздрогнула.

— Кто там? — прошептала она.

— Это, должно быть, радио, — раздраженно ответил хозяин.

Он прошел в гостиную, прямо к большому креслу, которое ожидало его перед камином, погрузился в это кресло и глянул на дверь, ведущую к лестнице в подвал.

— Прикрой, пожалуйста, эту дверь, — попросил он с одышкой.

— Я могу спуститься вниз и выключить радио, — предложила Алекс.

— Нет! — рявкнул старик. — Закрой дверь и садись. Я жду, рассказывай мне об этой перемене имен.

Смущенная и испуганная, Алекс решила повторить свой рассказ. Она понимала, что предала Сэм и разволновала мистера Карра, который никак не мог справиться с одышкой, и чувствовала свою вину.

Но мистер Карр, увидев ее печальное лицо, неожиданно улыбнулся.

— Еще раз… с самого начала… и расскажи мне все, все, все, — приказал он.

Как ни странно, Алекс смогла улыбнуться ему в ответ. А может быть, это все просто смешно? Может, Сэм тоже посмеялась бы?

Хихиканье мистера Карра подняло ей настроение, будто на плечах и тяжести-то было, что птичье перышко. Внезапно она твердо решила, что Сэм все поймет.

Когда Сэм проснулась, настроение у нее было получше, чем вечером. Может быть, стоит подождать хотя бы пару дней, а потом во всем признаться? По крайней мере, она хоть разочек прокатится на лошади.

Они уже сидели за завтраком, когда Бетани спросила, как зовут ту, другую, девочку, с которой Сэм летела в самолете.

— Откуда ей знать? — удивилась Мэри.

Но Сэм решила воспользоваться удобным случаем.

— А я знаю, — сказала она как можно более небрежно. — Мы вместе сидели. Ее зовут Сэм. Она приехала к людям, у которых книжный магазин.

— Значит, это именно та девочка, которую ожидала в гости миссис Трюблад? Мы знаем Трюбладов. Они живут на нашей улице, совсем недалеко.

Сердце Сэм подпрыгнуло от радости, но она постаралась изобразить на лице равнодушие.

— А какая она, миссис Трюблад? — спросила девочка, откусывая кусок тоста.

— Сварливая старуха, — сказала Бетани.

— Ничего подобного! — с жаром возразила ей Джоси. — Она — самая приятная из всех наших взрослых знакомых. Она называет меня «Милашка».

— Я же не сказала, что она злючка. А как смешно она одевается… Ну, Алекс, поторапливайся. Мне пора идти в конюшню, — сказала Бетани, не обращая внимания на хмурый взгляд младшей сестры.

Сэм тоже разозлилась, но ей очень хотелось пойти в конюшню. Бетани схватила блюдечко Сэм, как только та отправила последнюю ложку с ягодами в рот, и швырнула оба блюдца в посудомоечную машину. Затем повела Сэм наружу. Кеннет куда-то пошел с книжкой в руках, Джоси поплелась за ними. А Бетани шагала через двор к конюшне. Она распахнула дверь, и дюжина лошадиных голов высунулась из стойл.

— Вот мой любимчик, — сказала Бетани, вытаскивая два куска сахара и протягивая их на трепещущих пальцах гигантскому, лоснящемуся черному коню с белой звездой на лбу. — Ты мой красавчик, правда, Бьюрегард?

Высокий конь наклонился вперед и взял сахар так грациозно, как в ювелирном магазине леди берет бриллианты. Большие уши коня чутко шевелились, будто он прислушивался к каждому слову, сказанному Бетани. Конь был великолепен. Но до чего же велик!

Раньше Сэм видела лошадей только из окна машины или в кино и никогда не подходила к ним так близко.

Ее поразил и запах лошадей. Ей нравилось дышать этим запахом. В книжках и в кино лошади ничем не пахли.

Конь заржал. Будто протрубил слон. Сэм чуть отскочила от него.

— Это папин конь, а не ее, — пробормотала Джоси.

Прежде чем Сэм поняла, о чем она говорит, Бетани протиснулась у нее за спиной и начала надевать седло на темно-гнедую лошадь, не такую громадную, как Бью, но все равно очень большую.