Этимологии. Книги I–III: Семь свободных искусств

пропали и были обнаружены только в XII веке, составив так называемую «новую логику». «Старая логика» (logica vetus) состояла только из «Исагоги», «Категорий» и «Об истолковании» с комментариями к ним. Очень важными с точки зрения формирования философского языка средних веков были некоторые теологические трактаты Боэция: «Против Евтихия и Нестория», «Каким образом Троица есть единый Бог, а не трибожества», «Могут ли “Отец”, “Сын” и “Дух Святой” сказываться о божестве субстанциально». Несмотря на свою внешне теологическую тематику, они, главным образом, оттачивают методологию понимания, логику решения философских вопросов[645]. Кроме того, вместе с «Исагогой» Порфирия и комментарием Боэция в западный мир пришла и «проблема универсалий» (то есть вопрос о том, где и как они существуют), которая потом на долгие века станет пусть не самой главной, но одной из важных задач, решить которые пытался ум средневековых философов.

В заключении нужно указать на еще один немаловажный источник, из которого Исидор мог получить аристотелевские идеи. Это — то самое арианство, с которым он так упорно боролся и уже поэтому знал хорошо. Ведь по отзыву бл. Иеронима, «арианская ересь... отводит ручейки своих аргументов из аристотелевских источников». Вообще, влияние идей Аристотеля в различных еретических учениях, которые Исидор прекрасно и знал и описывал (в кн. VIII «Этимологий»), было велико: от антиохийских докетов III в. н. э. Павла Самосатского и Лукиана Антиохийского до сирийских несториан и монофизитов.

Если читатель заинтересовался темой античной логики, то он может обратиться к любому солидному учебнику по этой дисциплине, так как тема классической аристотелевской логики высказываний будет занимать там значительное место. Однако, поскольку учебники с завидным постоянством следуют правилу «чем новее, тем хуже», мы рекомендуем обратиться за подробностями к старой доброй «Логике Пор-Рояля»: Арно А., Николь П. Логика, или Искусство мыслить. — М.: Наука, 1991.

Эписодий 6. Квадривиум: потерянное наследство

Зарождение европейской математики происходит в малоазийской Ионии. По общему согласию, первые греческие открытия в геометрии и астрономии связываются с именами Фалеса Милетского (640 или 624–546 гг.) и Анаксагора из Клазомен (ок. 500–428 гг.). Традиционно было принято считать, что эти открытия были связаны с определенным набором практических навыков, воспринятых греками от египетских геометров, вавилонских астрономов и финикийских учителей арифметики, однако сегодня эта точка зрения подвергается серьезной критике. Можно предположить, что и сами греки имели собственный запас прикладных вычислений, который, в отличие от восточных жрецов, использовали не для все более и более детального совершенствования вычислительных процедур, а для построения теоретической науки. В результате, и с этим согласны все современные ученые, греческая математика стала качественно отличаться от восточной тем, что ставила не только вопрос «что?», но и «почему?», то есть вооружилась аппаратом математического (логического) доказательства, начиная, конечно, с тех простейших теорем, которые нам известны под именем Фалесовых[646].