Этюд багровых вод

– Закрутили интрижку? – спокойно подсказала Ангарад. – В то время нашу связь называли именно так, считали незаконной и верили, что обе стороны виноваты в равной степени. Мирддин не состоял в браке, но отношения с молодой девушкой, да еще и дочерью лучшего друга, считались в высшей степени скандальными. И никто не верил, что все началось совершенно невинно. Я была почти ребенком, у отца не хватало на меня времени. Я просила его посмотреть несколько моих стихотворений, но он лишь отмахивался, говоря, что женский ум не пригоден для писательства, ведь мы слишком капризны и непостоянны. Так и твердил, слово в слово. На мой взгляд, слишком банально. Наверное, именно поэтому из всех произведений Колина Блэкмара сохранилась лишь скучная поэма, которую дети читают в начальной школе.

Эффи потрясло, как Ангарад высмеивала собственного отца. С губ сорвался неуместный и слишком громкий смешок.

– «Сны спящего короля» на самом деле жуткая вещь. Почему «Гринбоу Букс» взялись ее издавать?

– Наверняка отыскали пробел на рынке скучной поэзии, способной научить девятилетних школьников метафорам и сравнениям. Марлоу-старший был очень проницательным. В адрес его сына я никогда не слышала подобных похвал.

– Увы, – хмыкнул Престон. – Мы познакомились с ним на приеме у вашего отца. Обычный развратник и пьяница.

– Как и мой отец в свое время, – заметила Ангарад, все еще глядя в огонь. – Сейчас он слишком стар, чтобы волочиться за юбками. Впрочем, матери уже нет в живых, так что его вряд ли бы осудили, но он все равно отвратительный. – Она подняла голову и, твердо посмотрев прямо на Эффи, закончила: – Мне жаль, что вам пришлось с ним общаться.

Взглянув в эти яркие зеленые глаза, Эффи ощутила, что поймана, как обломки в сеть. Глаза Ангарад походили на два зеркала, ничуть не напоминая мутно-зеленое морское стекло, которое оставляет на песке прилив. Эффи видела в них свое миниатюрное отражение с всклокоченными светлыми волосами и бледными щеками, от жара огня покрывшимися красными пятнами.

– Вы тут ни при чем, так что не стоит за него извиняться, – сказала Эффи, отводя взгляд от собственного отражения, и поняла, что уже давно не смотрелась в зеркало.

– Что ж, допустим. – Ангарад чуть заметно улыбнулась. – В моей истории трое мужчин, и никто из них никогда ни за что не извинялся. И ни малейшего намека на чувство вины.

– Чувство вины, – повторил Престон. – Вины за что?

В камине потрескивал огонь. Гром снаружи грохотал, как волны, накатывающие на берег.

– Наш роман – наша интрижка – все начиналось постепенно, – вновь заговорила Ангарад, глядя на языки пламени. – Сперва соприкосновение локтей. Рука на колене. Затем поцелуй, робкий и виноватый. Потом еще один, полный раскаяния. И еще – украденный, но жаркий, в котором не сквозило ни капли сожаления. Эмрис боялся гнева отца, но не более того.

Эффи показалось, будто ее погладила по голове призрачная рука. Она вспомнила шепотки сокурсников, свою фамилию, вычеркнутую из списка студентов и замененную словом «шлюха».

– Неужели можно говорить об «интрижке», когда мужчина почти вдвое старше? Вы ведь были почти…

– Ребенком? – Ангарад подняла брови.

– Да, – с трудом выговорила Эффи.

– Восемнадцать лет, – пожала плечами Ангарад. – Некоторые уже считали меня женщиной. Ну… если хотели в чем-то обвинить. Но мне говорили, что я еще ребенок, если меня можно было использовать. Все верили, что я сама хотела этого романа, я пыталась убедить себя в том же. Эмрис всегда вел себя со мной по-доброму. По крайней мере, пока им полностью не завладел Король фейри. Наверное, отчасти с моей стороны это был юношеский бунт. Я ненавидела отца и хотела ему досадить.

Сперва Эффи представляла, как по голове ее гладила рука мастера Корбеника, покрытая жесткими волосками. Потом ее затошнило: она вообразила на его месте Мирддина, схватившего ее за волосы. Он ждал, что она будет биться в его руках, словно рыба.

– Эмрис прочитал мои стихи, – продолжала Ангарад, – и объяснил, где вышло хорошо и что не получилось. Он поощрял писать больше, говорил, у меня есть талант. Я тоже хотела публиковаться. – Она издала сухой, невеселый смешок. – В каком-то смысле моя мечта и в самом деле сбылась.

Эффи ощутила, как мучительно заныло в груди.

– Эта книга – ваша книга – самая известная в истории Ллира, – мягко сказал Престон. – Простите, возможно, это слабое утешение.

Ангарад покачала головой.

– Я уже давно даже мысленно перестала считать эту книгу своей. Очень трудно во что-то верить, когда весь мир пытается убедить тебя в обратном.

«Знаю», – подумала Эффи, а потом добавила вслух просто потому, что могла:

– Знаю.

– Я приводила отца в отчаяние, – продолжила Ангарад с легкой улыбкой. – Сестры ненавидели читать. Они играли на арфе, пекли пироги и горели желанием отыскать себе мужей-банкиров. Я же была из тех девушек, которые, по старым поверьям, могли привлечь внимание Короля фейри.