Этюд багровых вод

Вернувшись в общежитие, Эффи поняла, что Рия недооценивала себя. На вечеринку, устроенную на скорую руку, пришло огромное количество гостей, спиртное лилось рекой, а на стене, прикрепленная с помощью ниток и шпилек, красовалась написанная от руки табличка: «Добро пожаловать домой».

Рия утащила Эффи и Престона в центр кухни и тут же засыпала его вопросами. Посмеиваясь про себя, Эффи молча наблюдала, как он, запинаясь, отвечал. Этот тест был не из тех, с которым могут помочь справиться прилежная учеба или природный ум.

Рия позаимствовала (стянула, как она призналась после двух порций выпивки) проигрыватель с музыкального факультета, и он, мягко касаясь иглой винила, играл пластинку за пластинкой. Услышав медленную песню, Престон взял Эффи за руку. Она опустила голову ему на плечо, и поскольку Престон тоже выпил несколько бокалов, они просто покачивались под музыку. Эффи лишь слегка расстроилась, когда песня закончилась.

После Престон встретил сокурсника из литературного колледжа, и Эффи впервые увидела его в своей стихии. Он вел себя намного терпеливее, чем тогда на утесах, в день их знакомства. Даже в ответ на заявление о том, что «Сны спящего короля» несправедливо оклеветали, приводил свои доводы в пользу обратного без тени самодовольства.

Эффи чувствовала, как вокруг вырастали стены, поднимались из земли, словно деревья. Но они не вызывали удушья. Новая жизнь постепенно обретала очертания, в ней появлялись окна и двери, так что больше не нужно было проскальзывать сквозь трещины, чтобы сбежать. Она могла уйти в любой момент – или остаться и навести порядок. Фундамент выдержит, в этом можно не сомневаться.

Через несколько часов они с Престоном вернулись в его комнату в общежитии.

Он тут же, даже не разувшись, рухнул на кровать. Эффи легла рядом, чувствуя, как тяжелеют веки. В окно струился лунный свет, чистый и яркий, как огонь маяка.

По ночам ей все еще бывало страшно. Раньше в углу комнаты возникала темная расплывчатая фигура Короля фейри в поблескивающей костяной короне, тянущего к ней бледные руки, а если все же удавалось заснуть, ее ждал мастер Корбеник с огромными руками и золотыми часами на волосатых запястьях. Теперь же сны наполняли зловещие картины тонущих домов и равнодушного бушующего моря.

И как всегда, Король фейри, в теле Янто или в своем собственном. В Хирайте она его победила, но уйдет ли он когда-нибудь навсегда? Закрывая глаза, Эффи до сих пор видела его образ. Призрак, задержавшийся в этом мире, все еще вызывающий страх и боль.

Пошевелившись во сне, Престон обнял ее за талию. Его сердце мягко билось у нее за спиной с постоянством накатывающих на берег волн. Здешние крепкие стены выдержат что угодно, не нуждаясь ни в железе, ни в рябине.

Эффи и Ангарад с помощью разума и зеркал доказали, что опасность в самом деле существовала. Эффи жила с ней, возможно, даже родилась, если верить в истории о детях-подменышах. Эта опасность казалась древней, словно мир. Но пусть фейри и чудовища существовали на самом деле, победившие их женщины были не менее реальны.

Экземпляр «Ангарад» остался под подушкой в комнате Эффи, но она мысленно процитировала давно выученные наизусть последние строки.

«Знаю, ты считаешь меня ребенком. А что ребенок может знать о вечности? Но в одном я не сомневаюсь: не важно, выживешь ли ты в океане, затеряешься в его бескрайних просторах или волны вынесут тебя обратно на берег, каждая из этих историй рассказана на языке воды, соли и пены. И моря, которое шепчет на ухо, как все закончится».

* * *

Сперва утро выдалось не слишком радужным. У Престона болела голова, Эффи ощущала слабость во всем теле, солнце казалось слишком ярким. Когда Престон попытался вытащить ее из постели, Эффи застонала и натянула на голову подушку. И только вкрадчивое напоминание о кофе заставило ее выползти из-под одеяла.

Без кофе было не обойтись. Они зашли в «Дремлющий поэт», взяли два бумажных стаканчика, и неторопливо двинулись с кофе в руках по улице вдоль озера Бала. Утро выдалось холодным, и дыхание вырывалось изо рта белыми облачками пара. Впрочем, солнце светило ярко, и лед на озере местами начал таять, обнажая тонкие прожилки синей воды.

Эффи поплотнее запахнула серое пальто. Она забыла ленту или, может, где-то потеряла вчера вечером, и ветер свободно трепал ничем не скрепленные волосы.

Остановившись у одной из смотровых площадок, они перегнулись через перила и стали наблюдать, как ленивое течение влечет лед по поверхности.

Позади них белокаменные здания университета отбрасывали широкие тени, огромные, как Аргантийские горы по ту сторону озера. Там лежала родина Престона, и Эффи кое-что вспомнила.

– Ты все рассказал матери?