Этюд для уголовного розыска

Любое, даже незначительное правонарушение вызывало у него раздражение, он и слушать не хотел доводы о том, что подросток неплохой, нужно с ним работать, искать причины и условия, сделавшие его «трудным». Не изучив материал, требовал оформления документов в учебное заведение специального типа.

Недавно таким образом он хотел решить судьбу Назима Рагим-заде, проживавшего на территории, обслуживаемой лейтенантом Акифом Вагабовым. Стеснительный, немногословный, мягкий по натуре, лейтенант, избегавший конфликтов, на это раз не просто не согласился с шефом, но высказал ему все, что о нем думает. Не ожидавший такого оборота от самого, на его взгляд, тихого и нерешительного сотрудника, Зейналов опешил, его круглое, тщательно выбритое лицо покрылось красными пятнами. Он видел, с каким напряженным вниманием смотрели на них другие сотрудники. Не в его интересах было раздувать конфликт, и Зейналов счел за лучшее, выждав удобный момент, проучить зарвавшегося подчиненного.

И вот, наконец, этот момент настал. Назим устроил драку в школьном дворе, крепко побил десятиклассника, а затем и его отца, прибежавшего на выручку сыну.

— Лейтенант Вагабов, ваше непонятное покровительство подучетному Рагим-заде привело, как я и ожидал, к печальным последствиям, — ехидно улыбаясь, начал он утреннее совещание. — Тяжело пострадали два человека, — Зейналов сделал паузу, внимательно посмотрев на каждого подчиненного. Затем продолжил наставительным тоном:

— Вы возомнили себя крупным знатоком детской психологии, к сожалению, не имея на то оснований, не выполнили моего указания в отношении Рагим-заде. Сейчас он находился бы в спецпрофтехучилище, и ни у кого не было бы проблем. Я буду ходатайствовать о вашем наказании. Мне непонятны мотивы, побудившие вас покровительствовать ему, какой вам в этом интерес?

Последняя фраза переполнила чашу терпения. Возмущенные инспектора заговорили все разом, перебивая друг друга.

— Что за оскорбления? Хватит интриговать, наш долг защищать ребенка, бороться за его судьбу, здесь не место для грязных намеков. На каждом нашем решении огромная моральная ответственность, здесь нельзя рубить с плеча.

Зейналов перешел на крик.

— Хватит дискуссий, я прекрасно знаю, что мои принципиальность и требовательность вам не по душе и доложу об этом руководству. В отношении же Вагабова сегодня начну служебное расследование.

Когда Акиф Вагабов оказался на свежем воздухе, у него было такое чувство, словно ему снился дурной сон. Поколебавшись, направился в школу. Ему не хотелось, чтобы Зейналов по-своему истолковал его появление там, но, с другой стороны, он не мог оставаться в неведении о происшедшей там драке.

Разговор с директором, педагогами ничего не прояснил. С чьих-то слов, уже не помнит, директор рассказал, что ребята видели только, как Назим подошел к Завуру и о чем-то его спросил. Первым ударил Завур, после чего Назим устроил ему трепку. С отцом оказалось не совсем так, как говорил Зейналов. Завур побежал домой и привел в школу отца, а тот, не обратившись к директору, не разобравшись в сути конфликта, решил устроить самосуд над подростком, но не вышло. Назим, получив пощечину, ответил тем же, а затем вообще сбил его с ног и ушел со двора, преследуемый грязной бранью побитого папаши.

— Здравствуйте, хорошо что вы пришли, — обрадовалась ему мать Назима. — Опять он натворил дел, даже неудобно перед вами. — Они прошли в комнату, навстречу поднялся отец Назима, протянув обе руки, сжал ладонь лейтенанта.

— Как здоровье? — спросил Акиф.

Прежде, чем ответить, тот горестно покачал головой.

— Плохи наши дела, опять Назим огорчает. Мать проплакала всю ночь, нужна мужская рука, а что я, слепой, могу поделать. — Из-под темных стекол очков покатились слезы. — Больше всего я боюсь, что его отправят в колонию. Вы, может, мне не поверите, но он неплохой мальчишка, с младшими нам помогает. Не знаю, что и делать. Благодаря вам с друзьями уличными порвал, но обидчивый очень. Людей избегать начал, чуть что — поднимается на чердак и сидит там. Ума не приложу, чем он там занимается.

— А где он сейчас?

— Ушел в магазин, мать попросила что-то купить.

— Если вы не возражаете, я поднимусь наверх.

— Какие возражения, я давно должен был бы подняться туда, посмотреть, чем занят сын, но, сами понимаете, это не в моих силах. Жена допытывалась у него, чем он там занимается, но ничего не выяснила.

Вагабов вышел во дворик. Старенький домик нуждался в ремонте. На чердак можно было забраться только через крышу прилепившегося к домику сарайчика. Лестницу лейтенант не нашел, скорее всего, ее и не было.

Открыв дверь сарайчика, он прыгнул, зацепился за край крыши, сделал выход силой и встал на черепичную крышу.

Чердак поразил его чистотой. Старенький стол, два стула, настольная лампа, несколько книг. Самодельный мольберт повернут к чердачному окну. Множество рисунков, натюрморты, пейзажи, портреты, выполненные маслом и акварелью. На нескольких портретах одно и то же миловидное лицо девушки. Вагабову показалось, он ее когда-то видел.