Этюды любви и ненависти

Гавриил Судковскии родился в 1816 г. По окончании Одесской духовной семинарии был рукоположен в священники в Очаковский собор и прослужил в нем 60 лет. В чем загадка? А в том, утверждает другой источник, что его отец, тоже священник, служил в этом соборе 36 лет! Здесь какая-то неувязка. Отец Гавриила Дионисовича не мог быть священником. Объяснение может быть лишь одно – речь идет о крестном отце кантониста. Тогда все становится на свои места. Отмечу, что Гавриил Дионисович был участником Крымской войны. 22 сентября 1854 г. союзная эскадра подвергла ожесточенной бомбардировке Очаков. Отец Гавриил добровольно явился на батарею и, "войдя в самое пекло сыпавшихся неприятельских снарядов", с крестом в руке ободрял защитников города. За свои заслуги перед отечеством он удостоился многих наград, включая орден св. Анны I степени. Авторитет пастыря был очень высок, начальство ценило его проповеди. В адресе, поднесенном ему по случаю юбилея, говорилось, что он олицетворяет собой образец высокого служения, будучи выдающимся законоучителем и примерным семьянином. Что же для престарелого священника (судя по опубликованной в "Ниве" фотографии, похожего на ветхозаветного пророка), столь высокая оценка была, вероятно, своего рода бальзамом для души44.

Сын священника Р.Г. Судковский поначалу пошел по стопам отца, поступив в Очаковское духовное училище (по другим сведениям, в херсонское), а затем перевелся в одесскую семинарию. Как это бывает с настоящими подвижниками, он буквально разрывался между семинарией и рисовальной школой одесского Общества любителей искусств. Чарующая красота моря, певцом которого он стал, победила. В 17-летнем возрасте он поступил в Академию художеств в Петербурге, в которой проучился три года, получив за время обучения две серебряные медали. Он заканчивал Академию в несколько приемов. В 1873 г. совершенствовал свою технику в Германии, что принесло результаты: в 1877 г. он получил звание классного художника 2-й степени, а в 1879 г. – художника 1-й степени. Наконец, в 1882 г.

Академия присудила ему звание академика. Судковский прожил короткую жизнь (35 лет), но оставил заметный след в изобразительном искусстве. (На мой взгляд, он является русским "аналогом" француза Эжена Будена.) Поэт Яков Полонский посвятил Судковскому восторженную статью. Художник А.А. Рылов (1870-1939) высоко оценил его известное полотно "Мертвый штиль"45. Незадолго до смерти Р.Г. Судковского в Петербурге состоялась его персональная выставка, заставившая говорить о нем как о большом мастере. После смерти художника в Академии была отслужена панихида, а в Одессе учреждена стипендия его имени.

Я.П. Полонский писал, что Р.Г. Судковский "был в полном смысле слова добрый, честный человек, на все отзывчивый, вечно сомневающийся в своем таланте и в то же время вечно порывавшийся вперед, чтоб создать что-нибудь достойное мaстерской кисти"46. Как всякого настоящего художника, его мучила неуверенность в себе и преследовала зависть. По поводу картины "Прозрачная вода" ("…каменистый мелкий берег моря в тихую солнечную погоду, когда сквозь кристалл тихо набегающих волн видно уходящее и постепенно исчезающее дно его, покрытое каменьями и водорослями",

– Я. Полонский) в печати разгорелась полемика, кто раньше начал изображать в подобной манере воду – Куинджи или Судковский, что отравляло жизнь обоим живописцам.

Так "Миниатюра из еврейского мартиролога" доктора С.А. Вайсенберга вывела меня на еще одного потомка крещеного еврея, и, видит Бог, небесталанного. Сохранился портрет художника, снятый известным фотографом Шапиро (тоже крещеным евреем, о судьбе которого стоило бы рассказать). На фото симпатичный молодой человек с необыкновенно пышной курчавой шевелюрой и внимательным, задумчивым взглядом.

Макашов, Кожедуб и Покрышкин Когда однажды по телевидению я услышал выступление генерала Альберта Макашова, то испытал нечто похожее на шок. Генерал Макашов свои звезды наверняка заслужил в послевоенные годы – за участие в походе на "братскую" Чехословакию в 1968 г. или бесславной войне в Афганистане, или за кровавую вакханалию в Тбилиси. Если бы он был участником Отечественной войны, то, возможно, не опустился бы до уровня столь примитивного юдофобства: солдатское братство этого не допустило бы.

Я далек от мысли, что среди военных не было антисемитов. Но это были главным образом бойцы тылового фронта. Большинство же тех, кто имел хоть какое-то образование, определяли в связь, в артиллерию и т. п. Боже, сколько интеллектуалов полегло в 1941 г. во время обороны Москвы и на подступах к Ленинграду, принеся ничтожнейшую пользу! Но и в окопах были евреи…