Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Стабилизация характерных для начального этапа индустриализации высоких темпов экономического роста привела к тому, что темпы роста населения обогнали темпы роста ВВП, похоронив надежды «новых индустриальных стран» на уровень потребления, характерный для стран старого индустриального и финансового ядра мировой системы139.

В итоге противоречие между ограниченностью ресурсов и неограниченным ростом населения в странах с традиционной моделью воспроизводства населения вышло за пределы «третьего мира» и перешло в новое качество, став глобальной проблемой. При этом ресурсно-демографический кризис проявился не только как нарастание дисбаланса между мировым населением и мировыми ресурсами, чреватым глобальной катастрофой даже по усредненной модели «Римского клуба». Не менее опасна и неравномерность демографического развития, создающая миграционно-демографическое давление периферии как на страны «ядра», так и на страны индустриальной периферии (например, России).

Сколько миллиардов человек способна прокормить наша планета, если уже к 2020 г. численность землян может составить 8 млрд? Сегодня этот вопрос становится вопросом жизни и смерти не миллионов, а миллиардов обитателей мировой периферии и полупериферии, которые «не вписываются» в конкурирующие проекты посткризисного мироустройства.

В конце 60-х годов об угрозе «демографического взрыва», угрожающего нехваткой сырьевых ресурсов, заявил Роберт Макнамара – министр обороны в кабинете Дж. Кеннеди, позже занявший знаменательный пост президента Всемирного Банка. Собственно, именно Макнамара и ввел понятие «демографического взрыва» в политический обиход.

В начале 70-х в США была принята закрытая директива Совета национальной безопасности США о политике в области мирового народонаселения, разработанная не менее известной фигурой – Генри Киссинджером, в которой политика в области «сдерживания» роста мирового народонаселения по значимости для национальной безопасности США приравнивалась к программам вооружений.

Впрочем, аналогичные результаты – о неизбежности ресурсного дефицита и экологического кризиса – были получены и другими группами экспертов, что неудивительно: для специалистов проблема конечности мировых минеральных и биологических ресурсов буквально висела в воздухе, в частности, была в явном виде сформулирована в теории геосфер Вернадского. В Советском Союзе проблема «пределов роста» была поставлена и решена во многом независимо от Запада и в опоре на собственный научный потенциал.

В частности, в свое время Николай Тимофеев-Ресовский предложил академику Моисееву из Вычислительного центра АН СССР разработать математическую модель, позволяющую оценить, сколько миллиардов человек могло бы вписаться в естественные экологические циклы Земли при современном уровне технологий140.

По сути, постановка задачи и ее решение были сходны с результатами экспертов «Римского клуба».

Позже задача об объективных пределах численности мирового населения, исходя из тех или иных граничных условий и ограничений, ставилась неоднократно и сегодня находится в фокусе интересов научного сообщества. В частности, получила широкий резонанс модель роста населения Земли, выполненная группой академика С.П. Капицы141, исследования академика К.Я. Кондратьева142.

Первые теоретические оценки максимального населения Земли восходят еще к А. Левенгуку (1679 г.), однако большинство из них опубликовано в XX веке, когда человечество подошло к объективным пределам экономического и демографического роста. При этом разброс оценок составляет от 1 до 1000 миллиардов человек, хотя наиболее реалистичные оценки современных исследователей находятся в пределах от 2 до 20 млрд человек.

Большинство этих оценок основано на математических моделях, экстраполирующих кривую роста населения на основе региональной динамики плотности населения, прогноза доступности водных и земельных ресурсов, оценки урожайности сельскохозяйственных угодий и других экологических и экономических показателях.