Это Америка

Маруся дала ей подарков для хозяев — банки помидоров и огурцов домашнего соления.

— Чтоб не с пустыми руками. Да привези гречки и сахара — рафинада, год уже в магазинах нет.

* * *

В Москве Роза в субботу утром поехала на «Площадь Дзержинского» (нынешняя станция «Лубянка») разыскивать синагогу. Она шла по улице и напевала слова из песни Высоцкого «Мишка Шифман»: «Хрена ли нам Мневники — едем в Тель — Авив!..»

На подходе к улице Архипова (Спасоглинищевский переулок) Роза услышала веселую еврейскую музыку и голоса множества людей. Она пошла в эту сторону и увидела густую толпу, все живо что-то обсуждали. Роза в недоумении остановилась послушать[22]. Потом робко вошла в толпу, некоторое время слушала разговоры и исподтишка выбирала — кому бы задать вопрос. Наконец она приметила пару среднего возраста, интеллигентного вида, очевидно мужа с женой. Он, в очках с толстыми линзами, стоял понуро и молча, а женщина заговаривала со многими, что-то записывала, что-то кому-то советовала.

Роза приблизилась к ней и задала свой вопрос:

— А как получают письмо — вызов из Израиля?

Женщина посмотрела на ее явно русское лицо и недовольно спросила:

— А вам это зачем? У вас евреи в роду есть?

— Да, у меня отец еврей.

— Ну тогда другое дело. Вы сами откуда?

— Я из Саранска, у нас мало евреев уезжает, поэтому никто ничего толком не знает.

Мужчина мягко заулыбался и тоже вступил в разговор:

— Вы из Саранска? Я знавал людей, которые уехали из Саранска.

— Да, конечно, — смущенно ответила Роза, — кое-кто уехал. Одна наша знакомая семья четыре года назад уехала. Он профессор был, доктор знаменитый, Глинский его фамилия.

— Вы их лично знали?

— Да, они у моего отца квартиру снимали, у нас в доме жили.

Он радостно повернулся к женщине:

— Ой, ой, Соня, слышишь? Она, оказывается, знала Глинских. Как мир-то тесен.

— А вы их тоже знали? — удивилась Роза.

— Да, я их очень хорошо знал. Я до сих пор с ним переписываюсь.

Роза от радости даже засмеялась, так как сразу поняла: если этот мужчина переписывается с Глинским, значит она уже напала на след любимого Саши. Но как спросить, как уточнить? Он помог ей сам:

— Они живут в Нью — Йорке, он хорошо устроился, доволен, купил дом.

Розе до слез хотелось услышать что-нибудь о Саше.

— А как их сын? — вырвалось у нее наконец.

— Сын?.. О, да, отец писал мне, что сыну трудно было поступить в медицинский институт. Но теперь он, кажется, студент.

Роза покраснела, но все-таки решилась:

— Если будете им писать, передайте привет от семьи Штейнов из Саранска. А Саше передайте привет от Розы. Это я Роза.

Мужчина понял ее смущение, повторил с улыбкой:

— Так значит, привет от Розы?

— Да, от Розы. Пожалуйста, не забудьте, — в голосе ее звучала мольба. — А могу я попросить ваш номер телефона?

— Дай ей наш номер, — разрешила жена, — мало ли какие у них возникнут просьбы и вопросы.

Это были Руперт Лузаник и его жена Соня. После третьего отказа Руперт буквально впал в отчаяние, из него как будто вытекла вся жизненная энергия. Зато в Соне произошла большая перемена: из робкой и слабой жены мужа она превратилась в агрессивную и напористую активистку. Муж говорил про нее: «Чижик превратился в ястреба». Она поддерживала контакты с корреспондентами западных газет, писала просьбы американским сенаторам, давала людям на «горке» советы громким твердым голосом.

Руперт написал Розе номер телефона и спросил:

— Так вам нужен вызов из Израиля? Это не так трудно. Если хотите получить его быстрей, поезжайте в Малаховку по Казанской железной дороге. В Малаховке найдите Мойшу Парфенова, он многим помогает. Скажите, что вы от доктора Лузаника.

— Ой, спасибо! Я запомню. А кто этот Мойша?

— Верующий. Вообще-то он женился и взял фамилию жены Фурштейн. Но его там больше знают как Мишу Парфенова, вам сразу скажут, как его найти.

* * *

Мойша — Миша, русский парень, который после женитьбы на еврейке стал Фурштейном, сидел в комнате, читал тору и молился. Сначала он подробно расспросил Розу, от кого она узнала про него, а услыхав имя доктора Лузаника, неожиданно спросил:

— Вы хотите принять иудейскую веру?

— Нет, что вы! Отец у меня, правда, еврей, но неверующий.

Мойша покачал головой:

— А я вот был русским, а потом принял иудейскую веру и очень счастлив.

— Да?.. Мы просто хотим переехать в Израиль, нам нужен вызов.

— Раньше в нашей синагоге раввином был мой хороший знакомый. Когда мне делали обрезание, он был моим сандаком[23].

Услышав про обрезание, Роза покраснела и опустила глаза. А он продолжал:

— Этот раввин уехал в Израиль и теперь организует оттуда приглашения по моей рекомендации. У вас пятьсот рублей есть? Хорошо, дайте точные паспортные данные на всю семью.

Он переписал данные в какой-то большой журнал. Роза удивленно протянула:

— О, у вас тут целая контора.

— А что? Я всем помогаю. У меня это налажено: через месяц в вашем почтовом ящике будет приглашение.

Отдавая деньги, Роза подумала: «Помогать-то помогаешь, но и себя не забываешь».

* * *

В Саранск она вернулась победительницей: