Это безумие, детка (СИ)

Два миллиона лиардов за амулет, который даст ей так страстно желаемую свободу от Гаспара, который позволит выскользнуть из его похотливых лап, прекратить этот выматывающий душу и тело калейдоскоп безумия… Где взять их, святой боже, где? Одна неделя из трех, отпущенных Маттиоли Роэл прошла… нет, не прошла – пролетела, промелькнула перед глазами в невероятных попытках придумать хоть какой-нибудь безумный план, где достать такие колоссальные деньги.

Занять? Украсть? Выиграть в лотерею? Ни один вариант не был реален.

Ни один вариант не подходил.

Роэл была в какой-то степени даже благодарна начальству за наказание, которое ей назначили за кражу аккредитации Дениз Требье. Дюшарм, Карпентер и сам Ник Леконт так долго и жёстко отчитывали ее на ковре в кабинете директора, что Роэл с тоской ждала, как в конце этой грандиозной выволочки главный редактор газеты велит:

– А теперь, мисс Харт, пишите заявление об увольнении по собственному желанию!

Терять работу и свой единственный, пусть небольшой, но стабильный доход не хотелось. Роэл уже знала: устроиться на новое место будет непросто. И она ясно видела, что Дюшарм и Карпентер уже не считают ее – наглую и подлую воровку, посмевшую украсть бейдж редактора портала газеты, сотрудницей. Просто выливают своё возмущение и гнев. Пожалуй, вяло усмехнувшись про себя, подумала Роэл, это будет символично, что ее увольняют прямо перед двадцатилетним юбилеем газеты, который в редакции «Вечернего Буковеня» собирались отметить на широкую ногу. Каково же было удивление девушки, когда после того, как Ник что-то шепнул главреду на ухо, Карпентер, поджав губы, процедила:

– Я объявляю вам, мисс Харт, последнее строжайшее предупреждение! Если нечто подобное повторится, то вы будете уволены по 133 статье Трудового кодекса за срыв трудовой дисциплины с занесением в вашу рабочую карточку. В качестве наказания за этот бессовестный поступок вы должны будете извиниться перед мисс Требье и… разобрать архив газеты, сделав подшивку «Вечернего Буковеня» и всех его конкурентов.

 «Лучше бы уволили!» поначалу в ужасе подумала Роэл. Про архив газеты «Вечерний Буковень» в редакции ходили легенды. На самом деле архив – сказано громко, это был чердак, сверху-донизу заваленный ненужными экземплярами газет, накопившимися тут не то, что за пять, а за все двадцать последних лет. Разумеется, по номерам их никто не раскладывал, к тому же лежали они вперемешку со старыми номерами газет конкурентов. Это были настоящие залежи, царство пожелтевшей от времени тонкой газетной бумаги и пыли, пыли, пыли… Редко, кто захаживал в архив (вернее, на чердак), он хоть и находился в том же самом здании, что и редакция газеты, только с другого входа.

Руководство «Вечернего Буковеня» все намеревалось отрядить туда кого-то, кто наведет порядок в старых номерах, но желающих дышать практически вековой пылью что-то не находилось.

И вот на эту чудесную работенку попала Роэл, причем попала крепко. Карпентер лично выдала ей большой, немного погнутый ключ от чердака, и велела трудиться там денно и нощно, не забывая, разумеется, про написание гороскопов. По своей сути, это наказание почти не отличалось от сказочного задания мачехи, которая велела бедной Золушке отделить просо от мака.

Когда Роэл поднялась по железной пожарной лестнице на четвертый этаж, с трудом отперла маленькую дверку, очутившись в полутёмном помещении со скошенной крышей и обозрела пыльные стопы газет в два человеческих роста, то устрашилась.

И только потом поняла, что для нее это и не наказание вовсе, а настоящее спасение. Не могла она сейчас сидеть в редакции и слушать оживленное обсуждение предстоящего корпоратива. Не могла находиться рядом с Требье после того, как пришлось вежливо извиниться, получив от Дени торжествующую улыбку и брошенное свысока, напоказ для всех присутствующих «Ладно, прощаю». Не могла смотреть на безупречного Николаса Леконта и чувствовать, как впиваются в нее, подобно тонким, но острым иглам его язвительные подколки.

Все к лучшему, думала Роэл, руками в перчатках, которые давно уже из белых стали черными, сортируя номера. Так, 34 номер «Стрелы» прошлого года в подшивку. «Вечерний Буковень» – сразу пять экземпляров 7 номера позапозапрошлого года! Один – в подшивку, остальные можно выкинуть!

Все к лучшему… Девушка выронила очередной номер «Букгорода», и расплакалась, бессильно опустившись на колченогую табуретку, которую нашла тут же, на чердаке. Совсем скоро, через каких-то два часа, когда кончится ее рабочий день в «Буковене», она поедет к нему. И снова он. И снова в ней. И снова пить эту полынно-медовую чашу безумия до дна, обжигаясь и захлебываясь под его насмешливым взглядом.

Где, где ей достать два миллиона лиардов?

Владыка небесный, где?

Казалось, должна была уже привыкнуть, но нет. Каждый раз, входя в камеру Гаспара, Роэл чувствовала нервическую дрожь, старясь ничем не показать свое взвинченное состояние охранникам, которые ее впускали.

Каждый раз сердце замирало, а потом билось, как на краю обрыва: что ее ждет? Какую пытку уготовил на сей раз?