Это было на рассвете

Обстановка была неясной. Комбриг Юренков приказал начальнику разведки Урсову срочно произвести разведку противника и достать «языка».

Ранним солнечным утром 10 июля автоматчики взвода Василия Крылова во главе с майором Урсовым стали пробираться к переднему краю противника. Прошли стороной километра два по лесу, без шума сняли финского дозорного. Пройдя вперед около двух километров, головной дозор заметил следующих по просеке в нашу сторону двенадцать солдат.

— Разведка противника. Пока не стрелять, пропустить, — приказал Урсов.

Когда финны сравнялись с нашими рассредоточившимися группами, автоматчики ото команде Урсова разом открыли огонь. Одиннадцать человек сразу распластались на земле, а легко раненный один из них был захвачен в плен. Он оказался из финского самокатного батальона. Пленный сообщил, что впереди, в 800—900 метрах, для обстрела нашего передового отряда разворачивается минометная батарея и на конной тяге находятся еще четыре орудия.

Урсов приказал Крылову проверить достоверность этих показаний, а сам с двумя бойцами повел пленного на КП бригады. Показания подтвердились. Вскоре подошедшие танки Андрея Соколовского, Ивана Демидова, Михаила Бронникова и Ильи Денисенко, выйдя во фланг, расстреляли разворачивающиеся артминбатареи врага.

Из сообщения пленного также стало известно, что впереди передового отряда, по западному берегу реки Рямен-оя почти до Ладожского озера проходит построенная еще до войны оборонительная полоса противника. Во время финской кампании она была разрушена, но в начале войны — восстановлена.

Смешанный хвойный лес повсюду хранил следы сражений. Встречались воронки от снарядов, обожженные участки, отрытые на скорую руку окопчики, где стояла вода. В них виднелись валяющиеся винтовки, гранаты, кожаные подсумки с позеленевшими патронами. Попадались собранные в кучи по 60—70 штук пробитые пулями и осколками каски, фляги, лыжи. Кое-где возвышались мраморные могилы. Вдоль восточного берега реки тянулась густо минированная вырубка с высокими, до полутора метров, пнями. Минные поля прикрывались огнем из множества дотов и дзотов. Поэтому возможность разминировать их почти исключалась. Наши саперы, ползая по болотистой грязи, пытались очистить участок, но результаты были далеко не утешительными.

Танковые роты старших лейтенантов Чернеги, Загоруйко и капитана Ткаченко при поддержке самоходных орудий СУ-152, продвигаясь с большим трудом меж пней по минированному полю, стали расстреливать доты и дзоты противника.

Онуфрий Загоруйко, воодушевляя личным примерам свою роту, расстреливал из пушки вражеские мины, обходил высокие пни, прокладывал себе путь и, вырвавшись вперед, начал крушить врага огнем почти в упор. Он уничтожил несколько дзотов. Однако от попадания снаряда загорелся и его танк. Механик-водитель с радистом стали гасить огонь, а Загоруйко с исполняющим обязанности командира орудия младшим лейтенантом Лебедевым вели огонь из пылающего танка, на который обрушились десятки снарядов и мин. Последовал удар — взорвался бак с горючим. Облитые газойлем и охваченные пламенем командир танковой роты старший лейтенант Онуфрий Иосифович Загоруйко, младший лейтенант Петр Митрофанович Лебедев и механик-водитель сержант Хабибрахман Закирович Зарыпов сгорели вместе с танком.

Старший лейтенант О. И. Загоруйко был талантливым командиром. За боевые заслуги его наградили орденами Красного Знамени, Александра Невского, медалью «За отвагу». За последний бой экипаж полностью награжден орденами, а командир — посмертно орденом Отечественной войны первой степени.

Отец Онуфрия Иосиф Филимонович также погиб в бою вскоре после гибели сына. Брат Онуфрия Петр Иосифович и младшая сестра Ольга Иосифовна писали мне:

«Все мы очень рады, что хотя через долгие годы узнали о фронтовых делах нашего брата Онуфрия. Писал он о себе очень скупо. Первые годы войны не имели о нем никакой вести. Мы посвятили себя воспитанию молодого поколения — учительствуем…»

Командир танка младший лейтенант Айдабеков сражался вместе с командиром роты Загоруйко. Он, находясь на минном поле, метр за метром продвигался вперед. Однако обойти все мины и обезвредить их не удалось. Его танк подорвался. Несмотря на это, он продолжал разить противника огнем с места. Через некоторое время снаряд пробил броню, но стрельба из танка не прекращалась. Последовал еще один мощный удар по танку: тяжелый снаряд пробил лобовую броню. Однако Айдабеков, контуженный, высадив раненых, продолжал вести огонь из пушки, которая еще была исправна. Герой бился с врагом до последнего дыхания и сгорел вместе с танком. Младший лейтенант Агзам Абрахманович Айдабеков посмертно был награжден орденом Отечественной войны первой степени.

В бою отличились и многие другие танкисты, особенно «охотник за пантерами», кавалер ордена Ленина лейтенант Алексей Ерохин.