Это было в Праге. Том 1. Книга 1. Предательство. Книга 2. Борьба

Ярослав развязал ему руки.

– Почему же вы не назвали себя? – спросил он.

– Я думал, что Гоуска все сказал вам обо мне.

– Что за ерунда? – смутился Ярослав. – Разве вы и в самом деле его доверенный?

– Ну конечно. Он пришел ко мне еще вчера утром, заявил о своем решении бежать в Швейцарию и предложил взять на себя управление особнякам. Я немедленно согласился. Мне нужно было поговорить с вами, пан Барабаш, – обратился он к Антонину, – но вы как в воду канули. Я считал, что поступил разумно. Дом есть дом, и отказываться от него нет смысла, да еще в такое время.

– Гоуска бежал? – спросил Антонин.

– Улетел. Сегодня улетел, – подтвердил Гофбауэр. – Я своими глазами видел, как самолет поднялся в воздух.

– Вы правильно поступили, товарищ Гофбауэр, – сказал Лукаш. Он подошел к старику и положил ему руки на плечи. – Я ведь сам хотел повидаться с вами. Простите меня за такой прием. Другого выхода у меня не было.

– Что вы, это сущие пустяки, – смущенно запротестовал Гофбауэр. – Я рад, что все разъяснилось. – И уже со свойственным ему юмором полюбопытствовал: – А что бы вы со мной сделали, если бы не пришел пан Барабаш?

Лукаш рассмеялся.

– Наверное, запер бы в кочегарку, – признался он.

– Ну, это еще не так страшно.

Завязалась беседа. Гофбауэр рассказал, что до войны работал у Гоуски по оформлению реклам и с тех пор у них установились полуделовые, полудружеские отношения.

– А теперь скажите: кто значится в вашей записной книжке под инициалами Я. Б.?

– Я почти все уже вам сказал, – ответил Гофбауэр. – Он действительно очень честный человек, патриот, чех, которому я многим обязан. Возможно, со временем вы его узнаете и убедитесь в том, что я прав. Я его не видел с осени прошлого года, а знаком с ним, пожалуй, лет уже пятнадцать. Теперь я не боюсь назвать его. Это бывший инспектор политической полиции Ян Блажек.

Лукаш побледнел.

От Гофбауэра это не укрылось.

– Вы… вам… – начал он рассеянно, – вам его имя знакомо?

– Да, хорошо знакомо, дорогой товарищ Гофбауэр. Очень хорошо знакомо. Ян Блажек – мой единственный двоюродный брат.

– Вот видите! – обрадованно воскликнул Гофбауэр. – Какое счастливое совпадение!

– Но мы Блажека больше уже не увидим… Он погиб в конце прошлого года.

Гофбауэр сжал руками ручки кресла.

– Пан Блажек погиб?

– Да, – ответил Ярослав, – на моих глазах. Когда-нибудь в другое время я расскажу вам подробно, как умер брат… Так это он одолжил вам пятьсот марок?

– Он, он, пан Блажек, – с грустью ответил Гофбауэр. – Он в то время дал мне небольшое поручение, и я его добросовестно выполнил.

Лукаш смотрел на него, напрягая память, и вдруг спросил:

– А имя Каро вам не знакомо?

Гофбауэр покраснел.

– Знакомо. Это моя кличка. Об этом вам мог сказать только пан Блажек.

– Совершенно верно.

– Я ведь и с Гоуской познакомился в свое время по просьбе пана Блажека. Гоуска давно якшался с нацистами, и ваш брат считал его подозрительным человеком. А я был подходящей кандидатурой для пана Блажека. Я ведь немец.

Долго говорили Лукаш, Слива и Гофбауэр. Очень долго. Лукаш рассказал, что Чешский национальный совет берет на себя государственную власть вплоть до прибытия в Прагу законного правительства из Кошице. Образован также Центральный пражский национальный комитет. План вооруженного выступления разработан и утвержден. На заседании подпольного ЦК Чехословацкой компартии распределены обязанности по руководству восстанием. Лукаш введен в состав Национального комитета. Перед ним и его группой поставлены задачи: привлечение на сторону народа правительственных войск, уничтожение эсэсовцев, гестаповцев, арест и ликвидация предателей и гитлеровских пособников, обеспечение повстанцев оружием и боеприпасами. Четыре задачи. Они предельно ясны, но и очень сложны. Выполнение первой задачи целиком ляжет на Труску и Божену, а остальных трех – на Антонина, Морганека, Глушанина и партизан его отряда.

Гофбауэр мог оказать ценнейшие услуги. По заданию Блажека он с первых дней оккупации страны работал по выявлению предателей родины, пособников оккупантов, устанавливал их адреса, выяснял фамилии.

– Я совершенно спокоен за свою работу, – сказал он. – Мой список точен. Люди, которых я выявил, действительно враги Чехословакии, изменники родины.

– И придется нам скоро заняться ими, – проговорил Антонин.

– Что ж, давайте примем решение, – резюмировал Лукаш. – С завтрашнего дня все перебираемся сюда. Все без исключения, кроме Адама. Я имею в виду тебя, Антонин, вас, товарищ Гофбауэр, Божену, Морганека и Глушанина с его людьми. Места в особняке всем хватит. Пришла пора сжать пальцы в кулак. Быть сейчас всем вместе – это, пожалуй, самое главное. Поэтому, Антонин, направляй сюда Глушанина и его людей.

Антонин, Гофбауэр и Лукаш осмотрели дом, двор, служебные постройки, большой чердак и подвальные помещения.

– Здесь у нас будет так называемая холодная, – сказал Лукаш, осматривая подвал. – С охраной справится один человек.

Машину Морганека решили поставить в гараже.