Это было в Веморке

– Если вы намекаете, что у меня слабое образование, то в какой-то мере вы правы. Я окончил Норвежский технологический институт в 1926 году. За эти четырнадцать лет вы не представляете, куда шагнула наука. То, что мне рассказывали в последний год учебы, сейчас уже знает любой первокурсник. Все эти годы я занимался химической промышленностью, а не научной деятельностью, и, соответственно, отстал от последних открытий в химии и физике. У меня не слабое образование, оно устаревшее. Я ответил на ваш вопрос? – язвительно спросил Йомар Брун.

– Пожалуйста, не злитесь. Просто мне было это непонятно. Теперь всё встало на свои места. Ещё раз прошу, не злитесь, – насколько можно миролюбивым тоном, который явно не подходил к волевому обветренному лицу, сказал Якоб и, выдержав паузу, продолжил, – я думаю, нашу первую встречу на этом можно закончить. Очень приятно было познакомиться. Собирайте информацию. Вы понимаете, сейчас нас интересует абсолютно всё касаемо завода, но, главное, не переусердствуйте. Будьте предельно аккуратны. Поверьте, у нас очень опасный враг, и недооценка будет роковой ошибкой. Желаю вам удачи.

Йомар Брун встал из-за стола, и они крепко пожали руки друг другу, а через час в Британии уже знали о существовании Лотара Логдэ.

Ранним утром, отправляясь в Осло, Якоб уже знал поставленные перед ним задачи. В радиосообщении выразили благодарность за выход на контакт с Йомаром Бруном и дали указание не распыляться, направив всё внимание на Веморк. Каждый шаг немцев относительно завода должен быть передан в кратчайшие сроки. Он в хорошем настроении прибыл в столицу, где его люди в порту и на железной дороге получили установку полностью просматривать и докладывать обо всех грузопотоках, осуществляемых в сторону Рьюкана. Двумя часами ранее точно такое же задание было поставлено на причале города Драммен. Теперь на завод, помимо беркута, за которым наблюдал Лотар, пристально взирали не только немцы, но и способные остудить кровь одним взглядом холодных глаз, норвежские подпольщики. Если разговор в Драммене для Якоба прошёл спокойно, то в Осло был повышенный тон. Некоторые не понимали, почему они должны сидеть и бездействовать.

– Якоб, я не хочу переписывать эти чертовы поезда и корабли. Я хочу их пускать на дно и под откос. Можно будет и парочку казарм подорвать. Наша земля должна гореть под их ногами. Что толку от всех этих бумажек?

– Питер, послушай меня внимательно. Я тоже горю желанием отправить на тот свет хоть пару десятков гитлеровцев. Но у нас есть руководство, которое решает, что на данный момент делать. Поверь, им виднее. Если они хотят, чтобы мы сейчас были их глазами и ушами здесь, значит, так надо. Нам категорически запрещают какие-либо диверсии. Сейчас они ни к чему не приведут, а только ухудшат обстановку, – и, положив руку ему на плечо, Якоб добавил, – придет время и, я уверен, мы потопим какое-нибудь их, как ты сказал, чертово судно.

Спустя десять дней в Веморк прибыли рассчитанные Логдэ пластины, и целую неделю он не появлялся в Рьюкане, контролируя полностью их установку. Не только в Берлине, но и здесь уже тоже скучали по нему. Ада несколько раз в день обходила его дом и неизменно ночевала на крыльце. Спрятав нос в сложенные лапы, она не теряла внимание, вслушиваясь в каждый шорох вокруг и вглядываясь в темноту.

После окончания работ по установке он должен был встретиться с Йозефом Тербовеном. Озадаченность рейхскомиссара сразу передалась Логдэ, в Берлине требовали увеличить производство тяжелой воды.

– Я вижу только один способ, – ответил Лотар, – это удвоить количество электролизных установок с девяти до восемнадцати. На большее мощностей не хватит. В прошлый раз в моём докладе были все требуемые чертежи для их производства.

– Хорошо, я сообщу о твоем предложении в Берлин.

– Герр Тербовен, разрешите один вопрос, – с опаской спросил он и после молчаливого согласия продолжил. – А сколько её требуется?

Рейхскомиссар внимательно посмотрел и тихо ответил:

– Десять тонн в год.

– Это невозможно. Извините меня за дерзость. Я понимаю, что для фюрера нет такого слова, но не могу обещать того, чего не выполню. При восемнадцати установках максимально, на что мы будем способны, это четыре с половиной тонны в год.

Йозеф Тербовен со скрытыми нотками понимания в голосе ответил:

– Логдэ, я ни грамма не сомневаюсь в вашей компетенции, но цифру вы услышали. Возвращайтесь на завод. Желаю удачи.

Выходя из здания парламента, Лотар отчётливо понимал только одно, Веморк станет его домом на несколько лет. Та серьезность, которая была на его лице, прибавила ему годы и не скрылась от зоркого взгляда человека в легкой куртке, который всем своим видом показывал полное безразличие ко всему происходящему, спокойно затягиваясь сигаретой. Машина с Лотаром проехала всего в двух метрах от него, и, повернувшись ей вслед, Якоб подумал: «Много бы я сейчас отдал, чтобы узнать, о чём вы там говорили».