Читаем Это было жаркое, жаркое лето полностью

"Неужели они все-таки русские? - размышлял он, выполняя свою работу с размеренностью исправно выполняющего свои обязанности кухонного автомата. Никогда бы не поверил." За последнее время ему пришлось насмотреться на русских в немалых количествах, и бармен был сыт ими по горло. Они поражали его своими манерами, точнее, полнейшим их отсутствием, умением поглощать спиртные напитки - в основном водку - в количествах, не укладывающихся в голове нормального человека, способностью вести себя шумно, зачастую устраивая скандалы или приставая к приглянувшимся им женщинам, и подобными выходками, отвратительность которых не могли оправдать даже непомерно большие чаевые. К тому же большинство из них, даже являясь преуспевающими бизнесменами, более походили на обыкновенных бандитов, неожиданно сорвавших банк в казино и с усердием его прогуливающих. Эти же пятеро были совсем не такими. За две недели своего отдыха здесь они приходили на веранду уже в пятый раз и вели себя вполне пристойно, своими манерами и умением одеваться превосходя многих европейцев, не говоря уже о вызывавших раздражение американцах. Пожилой человек, один из трех мужчин, сидевших сейчас за столиком, одетый в смокинг и похожий на какого-нибудь ученого, видимо пойдет в казино, сопровождая двух дам, - решил бармен, - а двое сидящих с ним молодых людей, очевидно мужей двух нравившихся ему женщин, были одеты в простые шорты и легкие летние куртки. Вот они как раз чем-то и напоминали, ну, не бандитов, нет, но людей весьма жестких, что ли, за свой век немало повидавших и наверняка не понаслышке знающих, что такое убить человека...

Один, как предполагал бармен, муж блондинки, явно побывал наемником на какой-нибудь из столь многочисленных войн, ведущихся сейчас в бесчисленных горячих точках планеты - слишком уж он походил на типичного солдата удачи. Бармен бы совсем не удивился, если бы у того в номере оказался спрятан заряженный пистолет. Второй мужчина, чуть повыше, тоже выглядел весьма грозным типом, даже, пожалуй, опаснее своего спутника, только он выглядел более сдержанным, а та угроза, что исходила от него, была как бы загнана глубоко внутрь и была полностью контролируема своим носителем, в то время как его спутник, казалось, был готов пустить в ход свои кулаки или оружие при любом удобном случае и даже с немалым удовольствием, настолько он был импульсивен. Этот второй, более грозный, с короткой боксерской стрижкой, очевидно являлся мужем или, по крайней мере, спутником той самой обольстительной шатенки, на которую не отрываясь смотрел сейчас бармен. Блондинка была тоже очень хороша собой - высокая, красивая, но при всей стройности и длинноногости ей не хватало того шарма, аристократичности, породистости, наконец, что с лихвой проявлялось в ее собеседнице. Блондинка выглядела не то что бы вульгарной - нет, той самой вульгарности, которая присуща пусть даже самым дорогим и шикарным куртизанкам, в ней не было, но у нее были чуть более резкие, чем надо, жесты, чуть больше необходимого для по-настоящему аристократичной женщины косметики на лице, может, какое-либо лишнее украшение, что бармену, повидавшему за время своей работы самых шикарных женщин многих стран, сразу бросалось в тренированные глаза. Зато вот таких, как эта утонченная изысканная шатенка, он видел за свой век не более двух, ну, может трех, и все они являлись представительницами стариннейших европейских родов, носящими звучные титулы. Что шатенка также наверняка принадлежит какому-нибудь известнейшему старинному роду, у него не было никаких сомнений, их в России вроде бы тоже предостаточно. Может быть, даже царскому или княжескому, он не слишком разбирался в русских титулах. И это при всем том, что своей красотой, ухоженностью и элегантностью она превосходила любую из виденных им здесь, на курорте, известных манекенщиц, актрис или моделей, красующихся на обложках известных журналов, да вообще, ему даже не с кем было ее сравнить...

"Да-а, - подумал бармен, наблюдая с какой непринужденностью и царственной уверенностью в себе стоит, вглядываясь вдаль, молодая женщина, - кому-кому, но уж ей-то вряд ли пришлось хлебнуть в жизни хоть самую малую толику горя. Да что там горя - вряд ли она работала, к примеру, за стойкой, как я, или работала где-либо вообще. Понятное дело - сплошные банкеты, балы, спорт для здоровья - теннис, бассейн, все прочее - отсюда и вся эта холеность, изящество, элегантность. Живут же люди..." - Он вздохнул и энергично набросился на какой-то показавшийся ему грязным бокал. Такое - у него в баре?..

- Слушай, это уже просто невозможно! - с нарочитой плаксивостью в голосе пожаловалась блондинка своей спутнице.

- Опять бармен весь вечер не сводит с тебя глаз. Оля, ну почему буквально везде, где только ты появляешься, мужчины на стены начинают лезть, лишь бы привлечь твое внимание? Я сто раз замечала, что стоит тебе куда-нибудь прийти... Помнишь, сколько раз вы с Сашей опаздывали из-за дочурки, и появлялись в гостях, когда вечеринка была уже в самом разгаре?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом на краю ночи
Дом на краю ночи

Под общим названием "Дом на краю ночи" представлена знаменитая трилогия английского писателя Уильяма Хоупа Ходжсона: "Путешествие шлюпок с "Глен Карриг"", "Дом на краю" и "Пираты-призраки" - произведения весьма разноплановые, в которых если и есть что-то общее, то это элемент оккультного, сверхъестественного. С юных лет связанный с морем, Ходжсон на собственном опыте изведал, какие тайны скрывают океанские глубины, ставшие в его творчестве своеобразной метафорой темных, недоступных "объективному" материалистическому знанию сторон человеческого бытия. Посвятив ряд книг акватической тематике, писатель включил в свою трилогию два "морских" романа с присущим этому литературному жанру "приключенческим" колоритом: здесь и гигантские "саргассовы" острова, вобравшие в себя корабли всех эпох, и призрачные пиратские бриги - явный парафраз "Летучего Голландца"...  Иное дело третий роман, "Дом на краю", своими космогоническими и эсхатологическими мотивами предвосхищающий творчество Ф.X.Лавкрафта. Дьявольская реальность кошмара буквально разрывает обыденный мир героя, то погружая его в инфернальные бездны, населенные потусторонними антропоморфными монстрами, то вознося в запредельные метафизические пространства. Герой путешествует "в духе" от одной неведомой галактики к другой и, проносясь сквозь тысячелетия, становится свидетелем гибели Солнечной системы и чудовищных космических катаклизмов...  Литературные критики, отмечая мастерство Ходжсона в передаче изначального, иррационального ужаса, сближали его с таким мэтром "фантастической реальности", как Э.Блэквуд.

Кэтрин Бэннер , Уильям Хоуп Ходжсон

Любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Ужасы / Прочие любовные романы / Романы