Это другое

— Угу, брат Сашки, — то ли ответил, то ли сам для себя озвучил свои мысли вслух, пребывающий в задумчивости седоволосый. А затем встрепенулся и, чуть подумав, внёс немного подробностей о своих взаимоотношениях с родителем Элечки. — У меня с ним... ещё там, за речкой, не сложилось. Да и с братом они всегда были как кошка с собакой.

— Да, Александр Германович был жестким человеком. Профи. Многому научил, — словно припоминая, с немалым уважением отозвался Виктор о дяде Эльвиры, явно покойном.

— А брат у него полная противоположность, — невесело дополнил Петрович. — Политик в погонах.

— И чинах.

— Ты мне говоришь(хмыкнув)? Я почти на десять лет старше его и подполковник.

— Да вам же, Пал Петрович, плевать, — с интонацией, мол, нас не проведешь, озвучил своё мнение на сей счет рыжий.

— Плевать не плевать, а из-за подобного вот — дело страдает! — уже серьезно ответил его собеседник. Добавив с некоторой, несвойственной ему жёсткостью. — Страна погрязает в... Неважно.

— Так что с Силиным и Сомовой? — решил перевести тему молодой.

— Что-что? Проверять, конечно. Сомов не Сомов, а я Родине служу, а не... вот это вот, — едва не сплюнув в конце, проворчал старшо́й. А затем с хитринкой добавил, обрадовав «добровольца» почетным назначением. — Этим займешься ты, Рябов. Так что работай, Витя, работай.

— Понятно, — вздохнув, смиренно принял младшо́й.

— Что тебе там понятно? К аномалии веди давай! Так и не посмотрели ведь.

****

На следующий день, в школе.

Сидящий сечас за своей партой и с невидящим взглядом пялящийся в окно Силин пребывал в нерадосных размышлениях. Он, а точнее та его часть, что досталась от Фройза, никак не мог привыкнуть к интенсивности, к стремительности событий этого мира, как несложно догадаться, обусловленным скоростью оборота информации. В его-то мире самым быстрым средством доставки новостей были почтовые небесные киты. Эдакие полумагические дирижабли, способные со схожей Земным аналогам скоростью преодолевать расстояния, разнося известия. Здесь же, благодаря насыщенности средствами фиксации событий, как правило в виде оснащенных камерами смартфонов, ну и, понятное дело, из-за приличного покрытия операторами связи — события, например произошедшие на другом конце мира, уже спустя невообразимо несопоставимое количество времени становилось достоянием общественности во всех уголках планеты, образно говоря. Ну а та скорость, с которой подобные удивительные возможности стали само собою разумеющейся обыденностью, мягко говоря, впечатляла. Да чего говорить, если даже мать Славика, согласно его воспоминаниям, ещё помнит времена идущих по несколько дней писем и открыток от бабушки. Ту пору, когда ни у кого ещё не приключалось сердечного приступа, если разок не ответить на звонок.

И вот подобная бурность всего и вся просто-таки смущала Кима, пусть и весьма оперативно однажды переобувшегося, как говорится, в воздухе с приходом Великой Освободительной Армии Справедливости (ВОАС), но всё же привычного к большей основательности и степенности бытия. А тут всё так динамично, ну и, закономерно, требует соответствующей оперативности в реакции, ибо в мире стремительно развивающегося, если не развитого уже, глобализма — всегда есть множество сил, стремящихся погреть руки даже на самых удаленных не то что изменениях, а даже ещё просто лишь веяниях!

Вот и выходило, что в новом мире нужно быть более расторопным, чему превосходной иллюстрацией и послужил столь скорый ночной визит Кокоса с фюреровцами, ну и все, как снежный ком набирающие интенсивность, последующие события. Особенно не порадовала Вячеслава активность местных спецслужб, которых во вчерашних гостях уверенно опознала своим наметанным глазом многоопытная и далеко не столь легкомысленная, как может казаться, Софья Самуиловна.

Очень уж своевременно прозвучал телефонный звонок сына, который хоть и не был громче, чуть ранее звучавших навязчивых сигналов домофона с настойчивыми стуками в дверь, однако именно он успешно вырвал мать из объятий Морфея, во многом по причине того, что к тому моменту эффект усыпления Силой в достаточной мере ослаб. Ну а уже будучи загодя проинструктирована, неглупая женщина в общении с навестившими её вежливыми и дружелюбными обладателями холодных цепких глаз поступила, как любая нормальная мать. То есть защитила своего ребенка, пусть и выглядело это не, как свойственно эмоциональным порывистым натурам, инстинктивно пытающимся поднять побольше шума, чтоб от них отстали и всё поскорей прекратилось. И не так, как у с той же целью начинающих давить на жалость самым, пожалуй, страшным для среднестатистического мужчины женским оружием, то бишь слезами. А повела себя она, как и положенно адекватным сильным женщинам, в смысле умело используя свои сильные и мужские слабые стороны, обусловленные матушкой природой и тысячелетиями эволюции.