Это другое

Те стороны и особенности полов, которые всё ж невозможно взять и поменять просто шельмованием, безапелляционно обозвав злом и замшелым атавизмом, как бы того ни хотелось лицемерам, очевидно в чьих-то интересах явно же что дискредитирующим в общем-то во многом здравый феминизм. Хотя, вся эта сочащаяся из модной нынче повесточки фальшь, как и много ещё чего — лишь до первой, развернувшейся под твоими окнами войны. А вот тем, у кого такое «веселье» уже не первый год, кого до начала всего просто не понять всем прочим, убаюканным мнимым покоем, так вот, им такие иллюзии давно уже не свойственны.*

* Автор более чем знает о чём речь, но, как вы заметили, находит возможность радовать вас продами. Похвалите, короче, его;) Хотя бы под выпитую за здоровье рюмку, ведь оно, или, скорее, остатки его, ему ой как не помешает.

В общем, когда Силин вернулся вчера поздно вечером домой с каким-то свёртком, в обновках, довольный и несколько всклокоченный, то у него состоялся серьезный разговор с Силиной. Она была ненашутку обеспокоена, ставшим для нее внезапностью, интересом тех, кто представился обычными операми. Ага, три раза. И итерес этот их касался наверняка ведь что-то натворившего, ну или же связавшегося с кем-то нехорошим сы́ночки. Ранее, к слову, не замеченного проницательной, но слишком любящей матерью в интересовании политикой, или же в обладании активной гражданской позицией, как видят это отдельные граждане, зачастую все на карандаше у «конторы». Так что в ходе этой вот сложной беседы с сыном мама Соня едва держала себя в руках, чуть не срываясь на скандал с элементами родительского деспотизма. Но она, как сильная, то бишь разумная, женщина, сумела обуздать эмоции и дала шанс взрослому уже ребенку оппонировать на равных.

Однако хитрец не стал устраивать дебаты, а умело манипулировал именно что эмоциями, хотя, скорее, материнскими инстинктами. И, что удивительно, довольно скоро умудрился успокоить разволновавшуюся, невесть что напридумывавшую себе женщину. Более того, сумел как-то убедить, что всё под контролем, а если и не так, то сами виноваты. Возможно, правда, аргументы молодого человека показались столь убедительными, потому как впервые в жизни он испугал мать, попросту не узнающую своего ребенка в этом обладателе такого холодного уверенного и, возможно, беспощадного взгляда. В том, кто так спокойно и даже располагающе заверял и увещевал. Кто столь легко грозил сильным мира сего, и ему, что самое страшное, уже повидавшая этот мир без прикрас женщина верила. Хотя мурашки еще не прошли и липкий пот продолжал холодить спину. Но и тогда достаточно было просто по-сыновьи обнять её, да снова немного побормотать всякую душевную чепуху, гладя по голове, как всё наладилось. А затем и вовсе стало вновь безоблачно, особенно после некоторых, приятных уху любящей родительницы, деталей и подробностей о проведенном вместе с «хорошей девочкой Элечкой» шопинге. Который, к слову, обе составные личности нашего героя стойко вынесли. Ради дела ж.

— Сла-ав? — вырвав школьника из воспоминаний, с несколько проказливой интонацией позвала его брюнетка Рогова, наконец-таки сумевшая подобраться к весьма плотно охраняемому объекту, то есть пока рыжая Сомова отлучилась в туалет.

— О, Кристина! — довольно легко переключился на новую тему и даже огорошил своей внезапной смелостью и прямым взглядом такой непривычный теперь одноклассник. — Скажу тебе по секрету, я восхищен! Ты поражаешь меня! Как тебе удается так идеально подбирать аромат? Рядом с тобой я просто теряю волю. Да-да, не шучу. Прям как тот слон при звуках флейты.

— Который любит рыбий жир, что ли?** — с другой стороны подоспела чуть опоздавшая блондинка Котова. — Да-а-а уж... Ты поняла, Кристин? Ты вызываешь у Славочки ассоциации с рыбой.

** Из м/ф «Следствие ведут колобки», который молодежь вполне могли видеть и даже любить, невзирая на то, что данный шедевр пришелся далеко не на их детство.

Закончила эту свою реплику, больше присущую не подруге, а скорее сопернице, светловолосая красавица с объемным бюстом и невероятно трогательными голубыми глазищами не способного на подобные колкости человека, будучи уже на коленях у, к слову, благосклонно принявшего женское внимание Силина. Который, в свою очередь, не теряясь, тут же по-хозяйски обхватил усевшуюся ему на колени нахалку за талию, чем чуть смутил не ожидавшую такого провокаторшу, ну и демонстративно, а то и не менее провокационно, принюхался к ней. Ну и спустя тягостную паузу выдал, удивляя не только двух подруг, наверняка теперь уж бывших, но и бо́льшую часть класса, с заметным охреневанием наблюдавшую за подобными вот «весёлыми стартами»: