Это другое

— Ах, Лерочка, лапочка, ты чудо как хороша. В отличие от терпкой дерзости и дразнящей пикантности будоражащей моё обоняние Кристиночки, твой вязко-сладенький и с лукавыми нотками завлекательный флёр просто-таки выводит из равновесия, заставляя мои рецепторы изнемогать от желания получить больше. Так бы и куснул... за ушко. Ох, девочки, что ж вы делаете со мной, я же не железный! — мягко, но настойчиво при этом притянув за руку обладательницу черных глаз из-под грозно падающей на них косой челки черного каре, испепеляющих сейчас красную как рак и тяжело задышавшую златовласку, закончил льстец свою речь уже с двумя красотками на коленях. Каждой досталось по одному. — Знаете, что я вам скажу, мои ненаглядные...

— Блин, пописать вышла, называется! — многообещающе сверкая из-под очков зелёными глазами, прошипела с порога упершая руки в бока Эльвира. Сегодня, к слову, как-то неуловимо по-женски изменившаяся, что прочим двум её соперницам ещё только предстоит, а вот чтобы её Славочка был к этому непричастен, пожалуй, следует что-то делать с необходимостью отлучаться в туалет. Носить бутылочку с собой — не вариант.

— Тхука́нский рут мне в суп! Как быть, у меня ж теперь только на шее свободное место и осталось-то. Эх, вот, что значит жадность, — покрепче приобнял встрепенувшихся было девушек у себя на коленях, прежде чем озвучить свою озабоченность не на шутку прям озадачившийся, скорее, Ким, так как Славик лишь безвольно благоговел от близости лучших красоток класса, поражавших, к слову, этот самый класс своим интересом к какому-то тихоне, который в последние дни совсем, как видно, потерял берега.

Однако нехитрая шутка слегка разрядила обстановку, а вошедшая Ольга Ильинична так и вовсе поспособствовала разрешению назревающего конфликта:

— Так класс, звонок уже был. По местам! Силин, я конечно всё понимаю, но четырехместную парту для твоего гарема директор откажется заказывать, поэтому служебную записку подавать ему не стану, и не проси. Рекомендую умерить аппетиты, — зачем-то коснувшись своим роскошным бедром, которое было затянуто в узкую юбку-карандаш, когда проходила мимо уведомила мечта всего потока, наверняка и устроившаяся-то в школу для мажоров, чтоб однажды соблазнить какого-нибудь дурика да выдать его зажен за себя.

— Оленька, эм, Ильинична, я подумаю над вашим предложением, — заверил Силин впервые с интересом поглядевшую на него до неприличия сексуальную молодую женщину в строгом, но в тоже время и поразительно порочно носимом ею деловом костюме.

Своей отповедью разошедшийся дамский угодник закономерно сосредоточил на себе весь возможный спектр взглядов. От желающих смерти, как у одного влюбленного в училку пухляша, до откровенно похотливо-пожирающих, как у... ну надо же, а с виду та заучка с косичками казалась такой серой мышкой и скромницей. Но нет уж, Силин не бабник! Он верен... свему гарему.

— Тема сегодняшнего урока... Эм, где же оно? — поправив строгие очки, прекратила изучать молоденького нахала своими серо-голубыми умными глазами и вернулась к работе листающая журнал платиновая блондинка с прямым каре, словно из какого-то порно. — Короче, та же, что и в названии параграфа 11.

— Силин, вот скажи мне, гад, ты это специально, чтоб меня позлить? — прошипела Сомова, занявшая уже своё место за партой рядом. — Или тебе и вправду мало одной? Нет, я понимаю, вчера ты слегка разошелся, наверняка с голодухи, но ты ж не супермен какой, и на троих у тебя явно же не хватит, эм, задора!

— Обещаю, постараюсь больше трех в гарем не брать. Неудобно, — флегматично ответил её собеседник, внимательно следя за педагогом у доски, и при этом, чего уж там, будучи весьма довольным тем обстоятельством, что Сила оказалась такая, эм, разносторонняя, а потому, с повышенной выносливостью-то, вчера и вправду всё вышло как в кино, причем весьма специфического жанра.

— Сссскотина! — не оценила рыжая готовности собеседника к таким жертвам.

— Так, тишина там, Силин, Сомова! Пишем, — призвала к порядку отвлекшаяся от написания... чего-то там на доске, ибо трудно сосредоточиться, обладательница о-очень длинных ног и просто изумительных бёдер. А затем она вернулась к своему занятию, снова предоставляя возможность всем желающим услаждать свой взор идеалом женственности.

— Ты куда пялишься? Не, ты совсем охренел? — возмутилась рыжая, наконец понявшая: отчего это её сосед по парте так за учебу вдруг взялся. Но чуть остыв, поправила очки и обиженно выдала. — Да и зачем тебе огромная жопа этой старухи?

— Ничего-то ты не понимаешь, — прямо-таки с философской интонацией ответил ей определенно ценитель Ким, хотя Славик был отчасти согласен с ненаглядной Элечкой.

В этот момент перед Силиным плюхнулась прилетевшая записка от Роговой. Буквально на полторы секунды опередив такую же от Котовой.

— Дай! — с досадой воскликнула соседка, как видно, ставшего популярным одноклассника, сама не успевшая перехватить послания от несносных девок, которые позволяют себе невесть что. При живой-то... девушке.