Это другое 3

Договорить презренный «комерс», что сколотил свои богатства явно на работорговле, не сумел, ибо без головы это неудобно.

— Не интересно. Так, теперь ты. Кто по жизни? — перешел к следующему жирдяю Силин, уже покончивший с небольшим гарнизоном городка и ворвавшийся со «светомечом» наперевес в самое богато выглядящее строение, где, получается, обитала колониальная администрация да прочие элиты пришлых.

— Я торговец. Простой торгове-э-эххррр...

— Не люблю, когда меня обманывают. Следующий. Кто таков?

— Я казначей при наместнике...

— Врёт! — вдруг закричал суетливый коротышка-орг в замызганной тунике, тыча при этом пальцем в полностью голого, ибо явно только из постели, толстяка с ирокезом. — Он — пыточных дел мастер. Вон, у него на шее ключ от темницы.

— Ясно, — неглядя срубив ещё одного обманщика, заключил Силин, который благодаря комбинации нескольких элементов пирсинга и сам мог определять, когда с ним намеренно неискренни, скажем так. После чего спросил у, как видно, пошедшего на сотрудничество коротышки. — А ты, кто будешь, и почему решил раскрыть его ложь?

— Я простой писарь и... — договорить очередной врун не сумел, ибо умер.

Въедливому собеседнику с мечом хватило даже того, что вместо чернильных пятен под ногтями говорившего он узрел определенно засохшую кровь.

— Ты? — настала очередь следующего из жмущихся к стене пленных оргов.

— Я писарь наместника. Премудрый ыс Крунг — так меня прозвали, — смиренно поклонившись, дребезжащим голосом выдал суховатый старикашка с морщинистой лысиной и в серой робе.

— Вижу, что писарь, — кивнул Силин, отметив характерные следы на руках. — Кто на самом деле был этот вот?

— Подмастерье того мастера(поморщившись). Он-то всю грязную работу и делал.

— А ты почём знаешь?

— А я, бывало, записывал показания(вздохнув).

— Какая прелесть. Ладно, сойдешь. Значит так, — приступил к задуманному беспощадный Силин, выволакивая на улицу подходящего ему старикашку и пуская цепную молнию в толпу оставшихся уже ненужных оргов. — Я — хозяин земель, что на север отсюда. Прознал, понимаешь, что вы тут безобразничаете и соседей моих обижаете. Ну и вот, решил взять их под свою защиту. Отныне, если увижу кого из ваших по эту сторону моря — беспощадно убью, а следом наведаюсь к вам в столицу и спалю её к херам. Всю! Веришь?

— Верю, Великий Шаман, — покивал ыс Крунг, с ужасом проследив взглядом за вырвавшейся из ладони собеседника Огнестеной, которая впечатляющим потоком огня зрелищно унеслась в ночное небо.

— Пока я убываю к себе на север, но наведаюсь сюда через дней десять. Вам как раз хватит времени, чтобы убраться отсюда. И если, вернувшись, увижу кого-то из зеленых... Понятное дело, вместо оставленных здесь с достаточными припасами звероухих, которых вернувшиеся за эти дни ловчие команды ещё подвезут сюда. То несдобровать тогда вашему императору и всем прочим вместе с ним! Понял ли?

— Всё понял, Великий Шаман. Всё исполню.

— Ну бывай тогда. Надеюсь, не свидимся более, а то некогда мне за моря летать да города выжигать. Надоело(поморщившись).

— Храни нас Великое Небо, — пробормотал себе под нос дрожащий старик, провожая взглядом уставшеё геноцидить империи и занятое какими-то более интересными делами чудовище.

Которому ещё предстояло собрать всех звероухих и, во избежание лишних разговоров усыпив их Круа, произвести переправку партиями до тонны массой, а может и всех разом. Сначала — на Землю, ну а затем, аналогичным образом — в Холмск. Которому, как видно, теперь предстоит расширение.

— Надеюсь, до рассвета управлюсь. А то мама будет волноваться, если не обнаружит меня, когда проснется.

Глава 14

ГЛАВА 14

Утром, Холмск.

— Так, это вы чего тут устроили, а? — возмутился Силин, войдя в шатер, который оставлял на ночь перед отбытием на операцию по освобождению рабов, и теперь вот увидел внутри, как его благоверные «цкынь» с упоением балуют по-кошачьи урчащую Сизоухую. Все голые, зачем-то. — Делать нечего?

— Она такая замечательная, — в один голос вдруг прям засюсюкали Рука с, вот это номер, внезапно заговорившей Ункой. При этом обе настолько душещипательно-просительно, так сказать, уставились на своего «цнынь», ещё больше от такого недоумевающего, что он даже на миг усомнился в реальности всего происходящего. — Давай её остави...