Это их война

Ее твердые соски, соприкоснувшись с моей спиной, заставили плоть восстать с новой слой. Вот только желания больше не было. Разум и тело будто заговорили на разных языках. Прежде такого не было. И это, не то, чтобы меня испугало, нет. Просто стало как-то не по себе. Никогда не думал, что смогу отказаться от секса. Но сейчас мне действительно ничего не хотелось. Не смотря на набухшую твердость в моих штанах, я равнодушно убрал Риткины руки с живота и, подойдя к бару, хлюпнул в бокал еще. А потом, одарив девушку снисходительным взглядом, прикрыл глаза и сделал пару глотков, наслаждаясь приятной горечью во рту. Ритка снова подошла ближе и, коснувшись губами моей груди, сказала.

— Так ты идешь?

Я дернулся и отшатнулся от нее, как от прокаженной. Но вовремя опомнившись, ответил.

— Иди, Элин, я скоро приду!

— Элина? — осипшим голосом переспросила Ритка, резко отлетая в сторону. Я пригвоздил ее взглядом к полу и только, когда увидел пускающий стрелы взор взбешенных глаз, понял, что натворил. Сжав в руках бокал, я стиснул зубы и процедил:

— Не важно. Иди спать.

А потом, схватив с комода связку ключей, вылетел из квартиры и, не дожидаясь лифта, пустился вниз по лестнице. Туда, где меня ждал свежий воздух, приводящий мысли в порядок.

***

Элина

Идя по узкому коридору больницы, я очень переживала, что тетя не возьмет деньги, откажется и тогда придется отдать их Антону. Но тетя взяла. Пряча глаза в пол, она протянула руку навстречу и сказала тихое «спасибо». Я выдохнула с облегчением и стала доставать из пакета принесенные продукты. Женщина спрятала деньги под подушку и, облокотившись на нее, отвернулась к окну. Ее взгляд был далеким. Она была здесь, но ее мысли витали где-то далеко. Прокашлявшись, я обратила на себя ее внимание и спросила:

— На когда назначена операция, вам уже сообщили?

— Да, через два дня обещали… — Голос женщины дрогнул на последнем слове, и мне это показалось странным.

— Может, мне поговорить с врачом?

— Нет, нет, Элечка, не стоит. Уже и я, и Антон ему надоели со своими расспросами. Лучше не надо. Как все сделают, я тебе обязательно сообщу, не переживай.

— Ну, хорошо. — Согласилась я. Но где-то внутри поселилось смятение. Не понравилась мне тетина задумчивость. На нее это было не похоже. Но, когда тетя, как ни в чем не бывало, подозвала меня к себе и засыпала вопросами о семейной жизни, я решила, что мне показалось. Что моя мнительность вызвана усталостью и навалившимися проблемами.

Выйдя от тети, я набрала маму, но, вновь не дождавшись ответа, отправилась к ней домой. Вот только дома ее тоже не оказалось. Пройдя внутрь, в ноздри сразу же ударил застоявшийся запах перегара. Я поморщилась. Раньше, живя с ней, я до того к нему привыкла, что со временем перестала его замечать. Сейчас же он был настолько мне противен, что к горлу подступил комок. Меня затошнило. Я раскрыла все форточки и двери нараспашку, впуская в дом свежий воздух, и пошла за тряпкой и ведром. Моему старому гнездышку нужна была генеральная уборка. Я не могла смотреть на то, во что его превратила мамина зависимость.

***

Дмитрий

Въехав во двор, я еще минут пять посидел за рулем, обдумывая, что скажу бабушке. Она звонила вчера на протяжении всего вечера, а я не брал трубку, заглушая звонок громкими Риткиными стонами. Я понимал, что поступаю, как самая последняя сволочь. Но по-другому не мог. Просто не знал, что сказать, как соврать, скрыть от ба то, по каким причинам мне необходимо было побыть за пределами отчего дома. Поэтому пошел легким путем, проигнорировал ее звонки, а сейчас всеми силами пытался собраться с мыслями и придумать какую-нибудь вескую причину моего отсутствия. Вот только в голову не приходила ни одна существенная мысль. Оставалось надеяться на то, что ба простит меня без слов, как это всегда было.

Войдя в дом, я был встречен полной тишиной. В гостиной никого не было. И, если бы не послеполуденное время, я бы подумал, что все давно спят, но в это время суток у нас не принято было спать, поэтому тишина дерганула слух, заставляя напрячь его сильнее. Я огляделся по сторонам в поисках нашей давней горничной тети Светы, но и ее нигде не оказалось. Это было вдвойне странно. Обычно она часами могла что-то убирать, протирать, тарахтя ведрами и при этом что-то бормоча себе под нос. Но сегодня, как все испарились. Дом дышал одиночеством и тишиной.

Я передернул плечами и отправился в левое крыло дома, туда, где жила ба. Я должен был хоть кого-то увидеть. И этим человеком была бабуля. Нельзя было больше оттягивать наш разговор. Обида ба росла, как и моя вина перед нею.

— Тук-тук… — Не изменяя своей привычке, я вошел без стука и, состроив шрековские глазки, присел на край бабушкиной кровати. — Привет, — мягко протянул я и накрыл ладонью бабушкину руку. — Сильно сердишься, да?

Ба демонстративно отвернулась в противоположную от меня сторону и поджала тонкие губы.