Это кажется непомерным… но вовсе не означает, что всего этого не было

В то время Дафф и Иззи По-прежнему жили напротив друг друга на Ориндж-Авеню (Orange Avenue). У Даффа был менталитет музыканта-выходца из рабочего класса, так же как и у меня. Пока дела у группы шли не важно, Даффу было не по себе, если у него не было работы, пусть даже эта работа и была сомнительна с моральной точки зрения (morally suspect). Он занимался телефонным маркетингом (phone sales) или телефонным воровством (phone theft), смотря с какой стороны посмотреть. Дафф работал телемаркетером (telemarketer) в одной из таких фирм, которые предлагают людям какой-нибудь приз, если они согласятся внести небольшую сумму денег, чтобы его «выкупить». У меня была подобная работа прежде, чем я устроился на часовую фабрику: я названивал людям весь день, обещая им джакузи или каникулы в тропиках, если только они «подтвердят» номер кредитной карточки, чтобы «покрыть возможные расходы продавца» (зд. cover “eligibility fee”). Это была отвратительная, жестокая (cutthroat) работа (gig), с которой я завязал за день до полицейской облавы.

Эксл и Стивен сделали бы всё на свете, только бы не заниматься нормальным делом, так что они жили за счёт того, что давала им улица, или за счёт подачек (handouts) от своих подружек. Хотя я припоминаю, как мы с Экслом случайно получили работу на съёмочной площадке – работу статистов. Мы участвовали в нескольких съёмках массовых сцен (crowd shots) на стадионе “L. A. Sports Arena” для фильма Майкла Китона (Michael Keaton) «Хватай и беги» (“Touch And Go”), в котором он сыграл хоккеиста. Нас не столько заботило время съёмок, как время, когда нас кормили и выдавали деньги ни за что: мы, бывало, появлялись на площадке утром, получали талон на питание, затем находили местечко за «отбеливателями», где нас бы ни за что не нашли. Мы просыпались, когда звали на ланч, чтобы перекусить вместе с толпой, затем снова спали, пока не подходил к концу рабочий день (зд. clock out) и нам не вручали чек на сто долларов.

Работая на киноиндустрию, мне нравилось быть работником, наименее в неё вовлечённым: я совершенно ничего плохого не видел в том, что меня кормили бесплатным ланчем и платили за полуденный сон. Я ожидал того же, когда меня разыскал ассистент режиссёра (зд. casting director), снимавшего «Сид и Нэнси» (“Sid and Nancy”). Мы и не знали, что тот же ассистент режиссера, встречаясь в разных местах с участниками “Guns N’ Roses”, лично пригласил их всех на кастинг. В первый день мы появились на кастинге все как один, вроде как «Эй, а ты что ты здесь делаешь?»

Кастинг оказался не таким уж и весёлым. В действительности кастинг напоминал исполнение обязанностей присяжных: на кастинг пришла чёртова прорва (a pen full of) статистов, однако нас всех пятерых отобрали для съёмок в сцене, в которой “Sex Pistols” играли в небольшом клубе. Съёмки обязывали появляться на съёмочной площадке рано утром в течение трёх дней подряд. Как и в прошлый раз, нам обещали талон на питание и сотню долларов каждый день. Для остальных парней занятость на протяжении трех дней была совсем в тягость. К концу съёмок из всей пятёрки я был единственным, у кого оказалась кишка тонка (зд. pathetic), чтобы бросить всю эту затею.

Ну и хер с ними! Я здорово провёл время (had a blast) – за три дня они отсняли сцены концерта “Sex Pistols” в “The Starwood”, клубе, который я знал от и до. Я, бывало, появлялся утром, отмечал своё появление (clock in) и получал свой талон на питание, а затем растворялся внутри “The Starwood” (in the bowels) и напивался “Jim Beam”. В то время как остальные статисты играли свои роли, изображая перед сценой публику, я наблюдал за происходящим из скрытого от глаз уголка на бельэтаже. И за это я получал такой же заработок.

* * *

Когда «ганзы» стали клубной группой, с которой другим нужно было