Это космос, детка!

Мне очень хотелось, чтобы то, к чему я готовлюсь, произошло… А с другой стороны – неизвестно было, чем это закончится. Я все время думала: «Почему я пошла на это? Почему не убежала? Почему мне страшно, но я иду дальше?» Это очень интересные размышления. Помимо прочего я часто думала о том, что из творческих людей никто никогда не был в космосе, не видел его. А у меня есть такая возможность, почувствовать, каково ОНО. Адреналина, который выделялся в кровь от самой мысли о том, что есть возможность все это пережить, было так много, что остальные чувства притуплялись.

Почему Гумилев поехал в Африку? Почему человеку так хочется рисковать, открывая новые земли? Я очень хорошо понимаю первопроходцев, людей, которые едут туда, куда не ступала нога человека. Дело даже не в том, чтобы стать в чем-то первым, единственным.

У Гумилева есть строки:

Дай за это дорогу мне торную,
Там, где нету пути человеку,
Дай назвать моим именем черную,
До сих пор неоткрытую реку.

Желание попробовать то, что никто никогда до тебя еще не пробовал, настолько сильно и захватывает так, что перестаешь думать о последствиях.

И думаешь: смогу ли я перебороть свой страх? Смогу ли я это сделать, хватит ли у меня сил? И начинаешь сама себя проверять. Кому это нужно? И нужно ли вообще? Я знаю ответ, но не хочется пафоса. Время все расставит на свои места. По большому счету самые главные, самые жесткие критики для нас – мы сами. Самый серьезный вызов для многих – для меня точно – это вызов самому себе. В любом деле. Именно поэтому хочется брать роли на преодоление. Я очень люблю браться за то, что как будто бы невыгодно, то, что можно отнести к так называемой опасной территории. В этот момент я думаю: «Класс!» И ошибаюсь, и часто получаю за это по башке. Огромное количество моих работ, даже в театре, вызывало лавину критики. Почему? Потому что я берусь за сложные проекты, неоднозначные, которые могут вызвать у зрителя противоречивую реакцию. А когда понятно, что это будет хорошо, что это всем понравится, будет успех – почему-то становится скучно.

Удобно работать в репертуарном театре, получать зарплату, иметь медицинскую страховку. Я боюсь такой успокоенности. Спокойствие – это хорошо. А вот успокоенности я боюсь. Каждый новый проект – это большой вызов, большой страх, большое приключение. Поэтому, конечно, мне хотелось быть в этой истории.

Космос, как и любая роль, – это вызов себе: «Ты справишься с этим?» Кажется, невозможно справиться. «Справишься?» По крайней мере, хочется попробовать.

Есть такая фраза: «Глаза боятся, а руки делают». Часто глаза так боятся, что мозг не дает возможности даже начать что-то делать, отговаривает тебя. Если ты умудряешься его обхитрить, обмануть, убедить, что нужно хотя бы попробовать, – оказывается, что это можно сделать.

Я вела бесконечный разговор с собой. Ежедневно писала в дневник. Разговаривала со своим отражением в зеркале. Снимала видео, рассказывая о том, что я чувствую, – на память, для самой себя и для того, чтобы отслеживать, что со мной происходит. Я начала внимательно присматриваться к людям вокруг, чтобы понять, на кого можно опереться. Мне важно было почувствовать, что в меня верят, что я делаю что-то важное, что это кому-то нужно. Стала заниматься дыхательными практиками, чтобы успокоить мысли. Когда колесо начинает раскручиваться, надо встать в его центр – тогда ты прекращаешь гонку и начинаешь наблюдать. Это и есть спокойствие, которого очень сложно достичь в стрессовой ситуации.

Я задавала себе вопрос: «Зачем мне это нужно?» И, в общем, правильно на него отвечала. У Достоевского есть фраза: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Могу ли я, девочка из Пскова, хотя бы подумать о том, чтобы полететь в космос? Мои родители никак не связаны с театром, мы жили очень бедно, непросто. У них не было возможности заниматься моим продвижением. Скорее, наоборот: я занималась тем, чтобы они были живы и здоровы. Для меня космосом была попытка приехать в Москву, попробовать – и вдруг поступить в театральный вуз с конкурсом двести человек на место! Отучиться и попасть в театр – для меня это тоже был космос.

Конечно, это была проверка духа. Он столько раз падал и поднимался в течение этого проекта! И главным был вопрос: а хватит ли мне – духа? Даже не сил, не в силах дело. Меня хватит на то, чтобы вздохнуть так глубоко и полететь? «Не знаю!» И как только я сказала себе: «Не знаю», – мне сразу захотелось попробовать.

Даже самый опасный, рискованный опыт стоит только одного: проверить, есть в тебе это или нет. Это такая энергия безумия – энергия первого шага! Когда ты в нее попадаешь – тебе вообще ничего не страшно.