Это космос, детка!

Итак, в три часа – клизма. Все двери в комнаты должны быть открыты: приходит мой врач, Русана, доктор Савин, конечно. Нужно принять душ. После него – микробиологический контроль: врач осматривает, проверяет, чтобы на теле не было ранок, мозолей, воспалений. Затем нужно обработать себя марлевыми салфетками, пропитанными спиртом, от бактерий – уши, между пальцами, затылок. Когда после старта нашим близким провели экскурсию по комнатам, где мы жили, моя мама очень испугалась, увидев разбросанные бинты. Но ей всё объяснили.

Сделали клизму. Я подумала, что надо успокоиться, подышала, сделала гимнастику Стрельниковой, сделала маску на лицо. Пошла в ванную краситься. У меня есть видео, где я наношу макияж. Я была уверена, что суперспокойна в этот момент, что у меня все очень хорошо, что я все приняла и поняла. Но камеру не обманешь: сразу понятно, что если человек так накрасил брови, то с ним явно не всё в порядке. Все будто бы хорошо, но ты чуть-чуть невменяем.

Надеваем чистое белье и наши форменные синие комбинезоны. Идем завтракать. После завтрака на наш этаж приходит Олег Кононенко, командир отряда космонавтов, и Максим Харламов, начальник ЦПК. Нам пожелали удачи, там же мы выпили по глотку шампанского и разбили бокалы. Наклеили на двери номеров эмблемы экипажа и расписались на них.

Спускаемся вниз в лётных комбинезонах, сумки с вещами на спуск передаем врачам – их потом привезут в Жезказган, по приземлении. А большие чемоданы с вещами передают семьям.

Батюшка окропляет нас святой водой – вытираться нельзя. Я говорила: «Прошу вас, только не на глаза! Сейчас тушь потечет, и будут думать, что я плачу». А я не хотела, чтобы так думали. И под песню «Земля в иллюминаторе», на припев «И снится нам…» – мы пошли.

Мы шли по дорожке, а рядом стояли родственники. Все сентиментальные кадры из мировых фильмов словно проигрались перед нами в эти минуты. Ладошки, прижатые к окну автобуса с обеих сторон… Крики: «Мы вас любим!», попытки схватить друг друга за руки, слезы, улыбки… Космонавту только по одной этой причине нужно быть психологически устойчивым – чтобы пережить эти прощания, которых в этот день было несколько. И каждый раз нам кричали и нас провожали. Мы сели в автобусы. До первой остановки ехать час. Все наши друзья и родные ехали в автобусах за нами.

Приехали на площадку 254, где проходила примерка корабля. Снова заходим в ту комнату, где мы пили чай. У нас есть возможность еще раз сходить в туалет. Дальше по очереди (я последняя) заходим в раздевалку, где надеваем памперс и меняем белье на специальное, подскафандровое. Выходим в комнату, где на нас надевают медицинские пояса и проверяют пульс. После этого – идем в комнату, где нас ждут скафандры. Надеваем их и идем на проверку герметичности в комнату за стеклом. Там уже находятся журналисты, наши гости, дети, родители, друзья. После проверки герметичности можно подойти к микрофону и поговорить с семьей. Я на проверке была последняя, а так хотелось подойти к стеклу пораньше… Но нужно соблюдать очередь, такое правило.

Дальше – официальная часть, поздравления и пожелания от Рогозина, Эрнста, Романова, Харламова. После этого нам дают возможность поговорить с родными. В зале шумно, все говорят одновременно, кто-то шутит, кто-то плачет, кто-то крестит… Я увидела, сколько друзей приехало: Саша Петров, Андрей Фомин, Михаил Куснирович с семьей, Кристина Асмус… Там были и наши инструкторы, все сотрудники ЦПК, которые нас готовили, врачи… Мои дети не плакали, мама не плакала – по крайней мере, пока я там была. Аня вовсю улыбалась. Хотя я представляю, каково ей было, каково это было для всех родственников космонавтов! Для Антона Шкаплерова этот полет стал четвертым, но я видела, как его жена Таня тоже волнуется и очень внимательно на него смотрит. Я пыталась шутить, улыбаться. Сказала Фомину: «Андрюша, с тебя после – гламурная тусовка, будем ждать!» Помню, как под конец встречи хотелось насмотреться на маму, на папу, на всех, кто там собрался.

После прощания все выходят на улицу. Экипаж надевает поверх скафандров большие серые сапоги – стартовую обувь. Мы выходим из здания на дорожку. У каждого в руке синий чемоданчик, в котором находится система вентиляции скафандра. Наш командир, Антон Шкаплеров, докладывает, что экипаж к старту готов. Нас ждут автобусы – из них мы видим провожающих в последний – нет, конечно, крайний раз перед стартом. Теперь наши пути расходятся. Основной экипаж сейчас поедет к ракете, а все остальные, в том числе и дубль-экипаж, – на место, откуда они будут наблюдать за нашим стартом. В этот момент нервы у всех на пределе. Заходя в автобус, я слышу крики: «Мама! Мама!», «Юля!» Даже оглянуться – тяжело. И только одна мысль в голове: «Быстрее бы тронулся автобус». А пока они стоят – через силу надо улыбаться.