Это критика

Андрей ВАСИЛЕВСКИЙ

11 Декабря 2003

Русский Журнал: Андрей Витальевич, чем, с точки зрения редактора, "Новый мир" отличается от других толстых журналов?

Андрей Василевский: Как мне уже не раз приходилось говорить, "Новый мир" является своего рода "золотой серединой", условной осью, по отношению к которой (не обязательно осознанно) позиционируются другие журналы. По одну сторону "оси" окажется "Знамя", по другую, скажем, "Москва". "Знамя" и "Москва" ничего общего между собой - кроме толстожурнального формата - не имеют, разный пафос, разные авторы. Но и у "Знамени", и у "Москвы" есть нечто общее с "Новым миром". Словом, "Новый мир" среди журналов этого типа наиболее универсален .

РЖ: А насколько выпуск журнала сегодня это компромисс между расчетом на целевую аудиторию и вкусами главного редактора, редколлегии?

А.В.: Журнал - дело коллективное и инерционное, и личные вкусы главного редактора при формировании редакционного портфеля не могут быть решающим критерием. Если бы я исходил из того, что печататься могут только по-настоящему близкие мне тексты, то не вышло бы ни одного номера.

В журнале работают очень квалифицированные, но, естественно, разные по вкусам, симпатиям специалисты. Я отличаюсь от них тем, что могу принять волевое решение, сказать окончательное "да" или окончательное "нет". Другое дело, что я обычно стараюсь к этому своему праву не прибегать, но такая возможность всегда подразумевается. Компромисс? Можно говорить о компромиссе между пристрастиями членов творческого коллектива.

Целевая аудитория?... С хозяйственно-юридической точки зрения мы организация "коммерческая" (закрытое акционерное общество). У нас нет доброго дяди, который был бы готов нас финансировать при любых обстоятельствах. Раз-два в год нам помогает Минпечати, подкидывает деньги на бумагу и типографию, большое им спасибо, но если б они не давали этих денег, журнал все равно выходил бы. Несколько сот экземпляров каждого номера закупается для российских библиотек - через посредничество Минкультуры (спасибо Швыдкому), но и это в нашем бюджете не является решающим фактором.

Журнал существует потому, что есть достаточное количество индивидуальных подписчиков и библиотек, готовых платить за него деньги. Мы прекрасно понимаем, что наша аудитория, та ее часть, которая покупает бумажную версию, а не читает журнал в Интернете, - это в основном остатки той большой аудитории, которая когда-то сложилась вокруг "Нового мира". Она состоит из людей по большей части немолодых, у которых выработался своего рода рефлекс чтения такой странной литературной формы, какой является русский толстый журнал.

У молодых читателей возникают проблемы не с содержанием "Нового мира" и других "толстяков", а именно с их формой . Молодые прекрасно понимают, что такое ежедневная газета, что такое роман, вышедший отдельным изданием, что такое глянцевый еженедельник. Но вот что делать с ежемесячным толстым журналом, набитым прозой, поэзией, критикой и всем-всем-всем - они не знают. Когда они видят такой журнал в Интернете в "разобранном" виде, им легче с ним контактировать. А вот зачем его покупать, выписывать, иметь в своей библиотеке - они искренне не понимают, тут есть настоящий культурно-психологический барьер.

Мы должны учитывать, что вкусы большей части нашей "бумажной" аудитории давно сформировались, они уже не изменятся и они достаточно консервативны. С другой стороны, мы не можем придумать современную литературу - ни такую, которую нам самим хотелось бы читать, ни такую, какую ждет наш подписчик. Иногда на встречах с читателями я прошу: "Сформулируйте, какую прозу вы хотели бы видеть в журнале". И когда люди из зала отвечают, я понимаю, что такой прозы на свете нет. Современная русская литература такова, какова она есть, и выбираем-то мы из того, что пишут .

Я думаю, что журнал немало подписчиков потерял, печатая в прежние годы "чернуху", произведения с табуированной лексикой и т.д. Ведь даже часть читателей Виктора Астафьева воспринимала его поздние вещи как недопустимо грубые и натуралистичные. Такая специфика нашей аудитории накладывает определенные ограничения на всяческие радикальные, экспериментальные жестов. Иногда мы подобные жесты себе позволяем - публикуем конспирологическо-футурологический киносценарий Дмитрия Галковского "Друг Утят" или повесть Сергея Шаргунова " Ура!", - но очень дозировано. Мы - всей предшествующей историей журнала - обречены на то, чтобы быть журналом "мейнстрима", по возможности отсекать крайности, которые могли бы оскорбить или шокировать наших читателей.

РЖ: Если основной читатель "Нового мира" - это остатки прежней аудитории, то значит ли это, что ваш взгляд на перспективы такого типа издания, как толстый журнал, пессимистичны?