Это моё! 6 парадоксов владения собственностью, которые многое объясняют об устройстве современного мира

Точка зрения Уильямс проста: кнопка на ее подлокотнике откидывает ее кресло. Таким образом, пространство для откидывания принадлежит тому, кто на переднем сиденье. Это заявление о принадлежности – оно мое, потому что связано с чем-то, что принадлежит мне, – является одним из старейших оправданий права обладания, насчитывающим тысячи лет[7]. Бич ссылался на кое-что другое – изречение, придуманное в средневековой Англии, согласно которому «тот, кто владеет землей, владеет ею от Небес до Ада». Он претендовал на владение всем пространством, закрепленным за его сиденьем, сверху донизу: от полки для ручной клади до усыпанного крошками коврового покрытия. Когда переднее сиденье вторгается в это пространство – это посягательство, грубое нарушение надлежащего порядка.

Принадлежность чему-либо – это самое распространенное заявление о праве. Вот почему землевладельцы в Техасе могут добывать нефть и газ, хранящиеся в недрах земли, вот почему фермеры, выкачивающие грунтовые воды, вызывают затопление Центральной долины Калифорнии, и вот почему Аляска может ограничить вылов рыбы в Беринговом проливе. Принадлежность превращает двухмерные посадочные талоны, документы на землю и территориальные карты в трехмерный контроль над ограниченными ресурсами.

Но принадлежность – не единственная претензия на обладание пространством в случае с Бич и Уильямс. В начале каждого полета все сиденья находятся в «полностью вертикальном и заблокированном положении», как сообщает бортпроводник. В этот момент Бич имел исключительное право пользоваться пространством перед ним. У него был первый шанс занять пространство. «Кто успел, тот и съел», – еще одна примитивная и интуитивная основа для претензий на мое. Дети так заявляют на игровой площадке, а взрослые – высоко в воздухе. И вспомните, что Бич фактически завладел пространством, когда зафиксировал Knee Defender на месте и открыл свой ноутбук. Как мы нередко слышим: «Собственность диктует законы».

История с откидным креслом – отличный пример столкновения противоречащих друг другу мнений о принадлежности, первенстве и обладании.

Когда мы спрашиваем аудиторию о конфликте с Knee Defender, большинство отвечает что-то вроде: «Это очевидно», «Здесь не о чем спорить». Но когда мы продолжаем настаивать и просим проголосовать поднятием руки, люди, как правило, делятся на сторонников Уильямс и Бича, и обе группы недоверчиво смотрят друг на друга. В опросе USA Today, проведенном в 2020 году с участием трех тысяч респондентов, около половины ответили: «Если можно откидывать спинку, я откидываю ее», а другая половина сказала: «Нет, я просто этого не делаю»[8]. Все чувствуют себя правыми, как Уильямс и Бич. Вот почему Уильямс сочла возможным опубликовать свое видео, а Бич, не колеблясь, отодвинул сиденье вперед. Не трогай то, что принадлежит мне.

Почему эти конфликты вспыхивают именно сейчас? Никогда еще откидывание сиденья не вызывало столько ярости. До недавнего времени сиденья в самолетах имели больший угол наклона или достаточное пространство между сиденьями – как для откидывания, так и для того, чтобы опустить столик с подносом. Людям не приходило в голову спрашивать, кому принадлежит это пространство, потому что это не имело большого значения. Но авиакомпании сокращают расстояние: с 35 дюймов, которые не так давно применялись, до примерно 31 дюйма на сегодняшний день. В некоторых самолетах расстояние составляет всего 28 дюймов.

Для авиакомпаний многое поставлено на карту: один дюйм пространства, сэкономленного в каждом ряду, может добавить до шести дополнительных мест, продаваемых на рейс. Чтобы увеличить прибыль, авиакомпании помещают все больше пассажиров в закрытую стальную трубу, в то время как люди становятся крупнее, а откидные столики превращаются в излюбленные подставки для компьютера. Ставки высоки и для пассажиров: в эпоху пандемии каждый сантиметр личного пространства на счету.

Айра Голдман, изобретатель Knee Defender (посещаемость веб-сайта которого увеличилась в пятьсот раз после инцидента с самолетом в Денвере), описала проблему просто: «Авиакомпании продают мне место для ног, а вам, если вы сидите передо мной, место, чтобы вы могли откинуться. Получается, они продают одно и то же место нам обоим»[9].

Имеют ли авиакомпании право делать это?