Это мой город

Я пришел в неописуемый восторг. Толпа стала на сторону тех, кто дурил им голову, кто скрывал от них продукты, кто их обманывал…

Это был апофеоз социалистической распределительной системы. Рабы стали на сторону надсмотрщиков, выдававших пайки.

Только потом, поездив по свету, я понял, что никакой торговли при социализме не бывает, бывает раздача «паек». Об этом прочитал, когда появилась такая возможность, в «трудах» теоретиков социализма – Троцкого, Бухарина… Торговля – красивое, увлекательное дело. Раздача «паек» – примета тюремного быта. На западе торгуют, там покупатель всегда прав, там вам улыбаются… Зачем улыбаться в лязгнувшее окошко камеры,– бери, что дают, не задерживай, следующий… И следующий зэк, покорно просовывает в окошко миску за своей порцией баланды… Покажите мне тюремщика, который улыбается зэку?!

Раздача паек и дефицит – непременные особенности социализма. При социализме необходимо, чтобы голодные дрались с голодными, рвали друг у друга кусок из горла, вышибали зубы, рычали, как псы… Народ должен жить впроголодь, тогда он будет послушным и покорным… И, матросские заслоны, под маркой борьбы с саботажем, расстреливали в 18 году мешочников, по теперешнему, челноков, которые доставляли продовольствие в голодающие города. Продотрядовцы и ЧОНовцы шерстили и зорили крестьянские дворы в стремлении выгрести хлеб подчистую, мудрые партийные начальники, лишали крестьян паспортов, всерьез обсуждали, что если дать советскому человеку более шести соток земли, на которой он будет горбатиться ради пропитания насущного, он – советский человек обуржуазится и выйдет из подчинения.

Но, люди есть люди, и, даже в рамках этой системы, случаются исключения, случаются проявления нормальных человеческих чувств, доброты, искренности, взаимопомощи, как у Золь Захарыча, как у рубщика мяса Валеры, который подносил маме авоську до двери. Но, это лишь исключение, подтверждающее правило, не более.

Я очень хочу надеяться, что в «моем» гастрономе, на моей Московской улице, в моем Минске, когда ни будь появится настоящий хозяин, не директор – хозяин, может он будет внуком Золь Захарыча, может сыном Валеры, который научит белорусских девочек торговать и при этом улыбаться…

ГЛАВА 22

Приезжая в любой незнакомый город, первым делом иду на базар. Может, мне кажется, а, может, это действительно так, но именно базар дает первое и наиболее точное ощущение не только города, но и его окрестностей, знакомит с людьми, с бытом, обычаями. Когда-то, над всеми советскими базарами висели вывески: «Колхозный рынок». Но, тем не менее, у каждого базара было свое испокон, издавна, людской молвой прикрепленное имя. «Комаровка» – всегда была Комаровкой, Был «Сурожский» рынок – это рядом со мной, с моей Московской улицей. Сейчас его нет. Был «Червенский» – этот и сегодня на своем месте. Был базар на автозаводе, базар на Красноармейской. У каждого базара существовала своя специализация, у каждого, свой контингент, как продавцов, так и покупателей. Продавцы «привязывались» к базарам сообразуясь с транспортными возможностями – со слуцкого направления оседали на Сурожском, подвоз на Червенский был удобен, видимо, для тех, кто двигался в Минск со стороны Червеня. Комаровка же была базаром базаров. Самая людная, самая богатая. Поход, или поездка на Комаровку, было событием, там можно было найти и купить все, или почти все. По мелочи, для ежедневного потребления, продукты покупались на базарах поближе к дому.

На базарах, в отличие от магазинов, где продукты были исключительно «казенными» и набор их был почти стабилен по качеству и цене, в любой торговой точке города – можно было выбирать. Цены там были выше, чем в магазинах, качество тоже. Сегодня произошли странные изменения. В магазинах качество местных продуктов осталось почти таким же, как было когда-то, а цены – выше, чем на базаре. Количество базаров уменьшилось. По большому счету – остался один – Комаровка, кормилица двухмиллионного города. То, что построено в Ждановичах, ни с какой стороны для обыкновенного минчанина, удобным быть не может – далеко.