Это мой конёк. Наука запоминания и забывания

«Чтобы визуализация будущего оказалась успешной, необходимо попасть в тенденцию, уже стоящую на повестке дня. Если общество еще не созрело для наших идей, ничего не получится. Время все расставит по своим местам, но принимающим решение людям и застройщикам необходимо поверить, что мы все делаем правильно. Прежде чем появится подобное здание, происходит целая цепь событий».

Запускает эту цепь не чертеж, а рассказ или идея. Как и для футуролога Анны-Лизы, предпосылкой успешного строительного проекта является искусство вызывать свободные ассоциации посредством языка.

«Архитектура очень тесно связана с рассказыванием историй. Мы напоминаем писателей. Вначале мы ничего не чертим, мы иначе выставляем границы креативности наших коллег — создаем изображения и идеи, пользуясь лишь словами. Зачастую результатом мозгового штурма становится короткое предложение — именно оно и приводит к новому решению».

В бюро Snøhetta на свет рождаются коллективные представления. Хьетиль Тредаль Торсен не говорит о том, что он создал, — а пользуется словом «мы».

«У нас важнее играть в группе The Beatles, чем стать Фрэнком Синатрой. Наш труд всегда общий».

Архитекторы сообща работают над созданием будущего, что вполне созвучно идее Томаса Саддендорфа, согласно которой язык, будущее и социальные отношения были движущими силами эволюции человека и тем самым заложили основу цивилизации.

Сегодня офисы Snøhetta расположены в Осло, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Инсбруке и Аделаиде. На норвежское бюро трудятся 180 сотрудников из 30 стран мира. Когда бюро выиграло конкурс на строительство здания оперы в Осло, их офис располагался недалеко от приемной службы медицинской помощи, а работало там 30 сотрудников.

«Для нас важно каждое здание. Но на самом деле проект, который я ни на секунду не упускаю из виду, — это сама компания Snøhetta, ее офис, то, какой она станет», — говорит Тредаль Торсен.

Недавно сотрудники Snøhetta своими глазами увидели, как их представления о созданном ими здании переросли в нечто большее, как реальность перекрыла собой любые фантазии. Во время «арабской весны» протестующие выступали против цензуры, а поскольку Новая Александрийская библиотека является библиотекой всемирного наследия, на нее не распространялись законы о цензуре. В Египте полыхала революция, а протестующие выстроились в кольцо вокруг здания и, держась за руки, защищали его.

«Это одна из ярчайших эмоций для архитектора: не военные, а гражданское население защищает созданное нами здание. Работая, мы держимся скромно, и это правильно. Мы меняем физические условия, в которых живут люди. И нам необходимо это учитывать. Сейчас мы строим в Саудовской Аравии кинотеатр с верой в то, что архитектура способна послужить инструментом к преобразованиям и вывести страну на более демократичный курс, чем тот, которого она придерживается сегодня».

Может ли здание настолько пропитаться демократическими идеями, что изменит даже тоталитарное общество? Без всякого сомнения, Оперный театр в Осло изменил отношение людей к виду искусства, которое раньше считалось сферой интересов представителей высшего экономического и культурного класса.

Сегодня главный офис Snøhetta находится в старом портовом складе Осло, на полуострове Виппетанген. Старые стены скрывают огромное открытое пространство, под потолком которого висят сотни мелких полиэтиленовых пакетов, наполненных водой. Они ловят свет, отражающийся от поверхности фьорда, и медленно вращаются вокруг своей оси. На мгновение нам обеим показалось, что в каждом плавает морской конек.

«Мы устраивали праздник — так здесь появился экономичный вариант люстры в здании Оперного театра Осло. У нас была идея поместить в каждый пакетик живую золотую рыбку, но поняли, что пользы животному миру это не принесет», — рассказывает пресс-секретарь компании.

Как и все сотрудники Snøhetta, Торсен держится расслабленно, и видно, что она энтузиаст. Больше всего нам хочется задержаться здесь подольше. Окружающие нас архитекторы — открытые и любопытные люди.

Мы идем вдоль причала — до здания оперы всего несколько сотен метров. Вода отражает солнечные лучи, обещающие теплое лето. Всего несколько месяцев назад мы стояли под дождем на холодном ветру на берегу того же фьорда и махали аквалангистам, отправлявшимся на подводный эксперимент. Июнь окрасил все в яркие цвета, и теперь тот опыт кажется ужасно далеким: темная вода и одетые в черное люди, с оптимизмом машущие нам, — а мы, ежась от холода, стоим на берегу. Как быстро яркие впечатления стали смутными воспоминаниями!

Огромные окна Оперного театра ловят солнечный свет. Внутри — теплый, пропитанный маслом дуб и разноцветные световые панели исландского художника Олафура Элиассона — он же построил разноцветный тоннель на крыше музея АРоС в том же городе, где находится Центр исследований автобиографической памяти Дорте Бернтсен.