Это моя дочь

— Но это её имя, она откликается только на него…

Заглянул в комнату — сидит. На посту. Маленькая и гордая, несломленная.

— Старайтесь обходить в разговоре. Не обращайтесь напрямую. Больше уменьшительно-ласкательных вместо прямого обращения по имени. Она должна отвыкнуть.

Глава 14. Ольга

Заявление принимать не хотели очень долго. Бегали, звонили кому-то, даже матерились. Не на меня. От меня взгляд отводили, как от прокаженной, словно я заразная, не подходили даже близко. Затем машина следствия все же завертелась, мне обещали сделать хоть что нибудь. Позвонить. Я не очень верила в то, что позвонят.

Вернулась домой, в квартиру. Она без Дашки такая пустая пустая. И у меня тоска такая на сердце, что кажется, не могу дышать. Задыхаюсь. Я пробыла здесь несколько часов, беспрестанно шагая из угла в угол и кутаясь в одеяло — мерзла. Добрая не в меру Галя звала меня к себе, но я отказалась. Приходила соседка, стучала долго, но я не открыла. Я не хотела слышать того, что она скажет.

Звонков все не было и ближе к вечеру я снова пошла в отделение полиции, в надежде узнать хоть что нибудь. В этот раз меня пропустили сразу и молча. Снова была очередь из страждущих и несчастных, но мужчина в форме взял меня под локоть и провел мимо всех в кабинет сразу. Этому я не обрадовалась — страшно.

— Есть какие нибудь новости? — робко спросила я.

Вся моя смелость улетучилась. Я бы хотела сказать, что сражаясь за дочь я буквально брала штурмом города, но это не так. Мне едва хватало сил передвигаться.

— Ольга, — вздохнул мужчина, и столько горечи и человеческого сочувствия было в его вздохе, что мне снова трудно дышать, и кажется, что вот-вот от страха просто вырвет на стертый множеством ног пол. — Мы мало что можем сделать.

— Но почему?

Заплакать бы сейчас, чтобы разжалобить этого мужчину, но на это сил нет. Внутри горько горько, першит горло от накатывающих рыданий, а глаза — сухие.

— Он провел экспертизу. Она и правда его дочь, Ольга. И сейчас вас лишают родительских прав. Поверьте, суд будет скорым, не рассчитывайте даже его выиграть. Скорее всего вас просто не пригласят на заседание. У вас есть только один выход.

— Какой? — вскинула я в надежде глаза.

— Договориться полюбовно. Шахов не плохой человек…в общем-то. У вас есть шанс на встречи с дочерью.

Нет, он плохой человек. И у меня шанса нет — я видела, как он на меня смотрит, их добрый Шахов. Как на грязь. Как на ничтожество. Как…как брезгливая барышня смотрит на таракана. Нет у меня шанса, нет!

— А как мне найти его, чтобы поговорить?

— Я не могу дать вам его контакты или адрес, простите. Но его офис самое высокое здание на проспекте Победы. Идите туда, пусть вам повезёт.

Если бы этот человек в погонах был зол и резок со мной может быть было бы легче. Но он и правда меня жалеет. И мне нечего ему ответить. В офис я пошла. Доехала на троллейбусе, где это я знала, столько раз мимо ездила… Высокое здание. Красивое, стремительное, рвётся вверх, словно ракета. Кажется, вот вот оторвется и полетит вверх, в тёмное небо. Многие здания вокруг уже увесились гирляндами к новому году, это же строгое и лаконичное. Только прожекторы снизу подчёркивают строгость и лаконичность линий. И там, внутри, возможно сейчас даже, монстр. Тот, кто отнял у меня ребёнка.

Здание ещё бурлит жизнью. Часть этажей тут арендуется, и проникнуть внутрь я смогла без труда — особо не проверяли. Потолкавшись в кофейне на первом этаже, куда стекались сотрудники после рабочего дня, послушав, поняла, что конкретно офис Шахов занимает пять верхних этажей. Направилась к лифту. Думала тут будут препятствия, но нет. Лифт не повёз меня до верхнего этажа, но до нижних границ владений Шахова доставил. И тут моё маленькое путешествие оборвалось.

Тут тоже охрана. Своя. Небольшой и даже уютный вестибюль. Камеры, изображение с которых транслируется на множество экранов. Я вижу себя в них — маленькая и потерянная.

— Куда? — спросил парень, в котором росту под два метра точно. И куча килограмм мышечной массы.

— К Шахову, — сказала я просто.

А чего таить? Я не похожа на ту, которая может здесь работать. Пропуска у меня нет. Он не пустит меня, но так просто я не уйду. Охранник смотрит, прищурив глаза. Усмехнулся.

— Пропуск? — я покачала головой. — Фамилия?

— Вавилова, — устало ответила я. — Ольга Николаевна.

Он вошёл в свою кабинку стеклянную, позвонил. По губам вижу — произнёс моё имя. И лицо изменилось. Глаза стали злыми. Я поняла — терять больше нечего и рванула вперёд. Успела пробежать метров десять широким коридором, потом поймали, повалили, опять больно скрутили руки…

— Ещё раз придёшь отправлю в участок, — сказали мне, выкидывая меня на улицу.

Здание похожее на ракету оказалось весьма негостеприимным. Но мне и правда нечего было терять. Я отправилась домой. Не спать, нет. Часть наших вещей отправилась на том самом злополучном авто в другой город, но часть при мне. Деньги, документы, компактный ноутбук в рюкзаке. Это всегда с собой. У Даши тоже рюкзачок, в нем фотографии и игрушки…