Это моя вина

– Но мне нельзя трогать твоего фарфорового песика.

– Нет, – сказал он, целуя ее. – Тебе нельзя трогать моего фарфорового песика.

* * *

Они целовались еще, а потом Фрэнки поняла, что уже поздно, и собралась уходить. Она наклонилась за лежащим на полу свитером. Мэттью, вероятно, чувствуя себя виноватым из-за того, что не дал ей потрогать бассет-хаунда, вытащил из ящика футболку и протянул ей.

– Возьми, – сказал он. – Надень.

Для того чтобы надеть эту футболку ей нужно было снять свою, и на мгновение она заколебалась. Мэттью явно опытнее нее. Он смотрел на нее так, будто в том, чтобы снять футболку перед ним, не было ничего особенного.

– Отвернись, – сказала она.

– Что?

– Отвернись. Я не буду переодеваться у тебя на глазах.

Он послушно повалился на кровать лицом в подушку.

– М-м-м, – промычал он в наволочку.

– Что?

– Иногда я забываю, что тебе всего пятнадцать.

Фрэнки не знала, растрогаться ей или обидеться, но футболку все-таки надела. Ткань пахла Мэттью, чистотой и теплом его тела.

– Спасибо.

Мэттью сел и обхватил ее за талию. Портер никогда не обнимал ее так. Словно от неожиданного прилива энтузиазма.

– Я хочу, чтобы она была у тебя.

Фрэнки надела футболку на следующий день и по взглядам окружающих поняла: все знают, что это футболка Мэттью. Или принадлежала ему до этого. Фрэнки нравилось носить его футболку. Но когда она похвасталась Зеде, та сказала:

– Фу, Фрэнки, не будь такой старомодной. То есть Мэттью хороший парень и все такое, но носить его футболку – это все равно что носить на груди знак «Собственность Мэттью Ливингстона».

– Зеда!

– Но если это так.

– Это не так.

– Он как будто пометил тебя.

– Наоборот, – огрызнулась Фрэнки. – Он отдал мне вещь, которую любит, с которой не хотел бы расстаться.

– Нет, он повел себя как собака, задравшая ногу на пожарный гидрант. Он метит тебя своим запахом.

– Перестань.

– Ладно. Вот тебе еще интерпретация. Тебе идет эта футболка? – спросила Зеда. – Уверена, что идет.

– Да, вроде того, – захихикала Фрэнки.

– Тогда, может быть, он хотел увидеть тебя в ней. Может быть, он наряжает тебя. Ты об этом не задумывалась? О том, что он может наряжать тебя как куклу?

– Нет. Если бы он наряжал меня, он бы подобрал что-то получше старой футболки.

– Правда?

– Да перестань. Это просто старая футболка.

– Может быть, у него такие вкусы.

– Зеда. Может быть, это его вещь, которую он хотел мне отдать. Принести в жертву.

Зеда усмехнулась.

– В жертву?

– Если ты хочешь спорить дальше, – сказала Фрэнки, – то можно сказать, что он отдал мне футболку как приношение богине.

– Теперь ты говоришь глупости.

– Не больше, чем ты, когда говоришь, что он – собака, футболка – моча, а я – пожарный гидрант. Это счастливые хорошие отношения, а в твоих устах они кажутся окончательно винными.

– Какими?

– Винными. Сомнительными с моральной точки зрения.

– Как хочешь.

– Может быть, на мне сейчас одеяние, поднесенное мне Мэттью Ливингстоном как дань моей невероятной божественной сущности.

Зеда рассмеялась.

– Видишь? – продолжила Фрэнки. – Я слушала, как ты все лето рассказывала мне про феминизм. А теперь я беру его и возвращаю тебе. Выворачиваю твои аргументы наизнанку, пока они не начинают умолять о пощаде! Подарок Мэттью – это жест подчинения!

– Ладно, ладно, ты выиграла. Можем сменить тему?

– Ладно.

– Я не приеду домой на День благодарения.

– Ладно. Почему ты не можешь просто досадовать, что у меня есть парень и он подарил мне футболку?

Зеда на мгновение умолкла.

– Хорошо. Да. Я досадую, что у тебя есть парень и он подарил тебе футболку. Предохраняйтесь.

– Зеда!

– Я на всякий случай. В центре планирования семьи в городе раздают бесплатные презервативы. Можешь зайти и набить полные карманы.

– Мы встречаемся меньше четырех недель!

– Я на всякий случай.

– Мне пятнадцать!

– Хорошо. Ладно. Как хочешь. Может быть, Беркли меня портит.

– Похоже на то.

– Фрэнки?

– Да?

– Не дай ему стереть тебя.

– Что?

– Не позволь ему стереть себя, – сказала Зеда. – Я это пыталась сказать, когда говорила про футболку.

– Не переживай, – сказала Фрэнки. – Я неизгладима.

Клуб самоубийц

В понедельник после того, как Фрэнки получила футболку, мисс Дженссон – преподавательница предмета «Города, искусство и протест» – принесла стопку ксерокопий газет и журнальных статей. Она хотела помочь ученикам с идеями для итоговых работ. В одной из статей говорилось о существовавшей в Сан-Франциско группе, которая называла себя «Клуб самоубийц».

Клуб взял свое название из сборника рассказов Роберта Льюиса Стивенсона, где описывается небольшое закрытое общество, члены которого согласились покончить с собой. Они в отчаянии, но при этом проживают оставшиеся дни свободными от социальных ограничений. Члены «Клуба самоубийц» в Сан-Франциско, созданного больше чем через сто лет после публикации рассказов, не собирались кончать с собой. Они просто хотели жить с той же самой бесшабашной радостью.