Это! Моя! Земля!(СИ)

Вообще-то историю эту старшеклассница Воробьева слышала еще в родном Иваново. Только там дело происходило не в подмосковной бригаде внутренних войск, а в поволжской бригаде войск химзащиты. А роль телефонистки исполнял залетный проверяющий генерал из Министерства обороны, не вовремя траванувшийся чем-то в офицерской столовой. В остальном — совпадение стопроцентное. Даже род деятельности и звание главного героя совпадали. Похоже, недолюбливают в армии штабных майоров, коль такие пошлые пасквили про них выдумывают. Хотя, сказка ложь — да в ней намек. Если история так по армии расползлась, значит что-то похожее где-то и когда-то все же было. На пустом месте такое не выдумать.

— А вот еще случай был, — прищелкнув пальцами, довольно улыбнулся и подмигнул Гале Максим, — Значит…

— Так, Железный, отставить там барышням по ушам ездить! — гаркнул откуда-то со стороны входа Грушин. — Бери Раша за жабры и ко мне оба бегом!

Подарив на Галине на прощание по улыбке, и веселый рассказчик Макс, по прозвищу Железный, и его менее балагуристый напарник Сергей, отзывавшийся на Раша, быстрым шагом, переходящим в рысь, дёрнули на голос. «Да уж», — подумала Женька: «Какая, оказывается, интересная штука эти „неуставные взаимоотношения“, когда при упоминании полковника бойцы разве что не плюются, а по первому зову старшего прапорщика несутся, теряя ботинки и снося все на своем пути»… Ну, может, с «теряя тапки» и снесенными препятствиями она и преувеличила, но так, слегка, чуть-чуть совсем.

— Слушай, Галь, ну это прямо даже обидно, — громким шёпотом попеняла рыжей сидевшая рядом с ней Аня — высокая и спортивная брюнетка с короткой стрижкой. — Тут такая, понимаешь, клумба собралась, можно сказать — цветник, а эти два гаврика оба на тебя залипли. Это как понимать?

Женька только улыбнулась, услышав неподдельную ревность в заданном вроде бы шутливом тоне вопросе.

— Тут, девчонки все дело в главном, — Галина широко улыбнулась и слегка приподняла на ладонях свой внушительный бюст. — В сиськах. Ты ж сама сказала — гаврики. «Контрактники», ага! Обоим хорошо если водку уже пить можно по американским законам. Год отслужили, да на контракте остались. Да, мышцу подкачали — дай бог всякому. А сами как пацанами сопливыми в мозгах были, так ими и остались. Вот чтоб оценить такую как ты, Ань, или вон — Эухению нашу, тут мужики постарше нужны. А на меня все больше такие как эти двое и западают. У которых прыщи только сошли. Или «ара, слющай, да», но им, по-моему, вообще без разницы, к кому приставать.

С обсуждения разных типов ухажеров, завидных и не очень, разговор плавно перетек в обсуждение планов на будущее. Как оказалось, размытые и неопределенные перспективы пугали не одну лишь Женьку, но в «колхоз» к общинникам на дальние выселки и уж тем более, в проститутки на Базар (где бы он ни находился и что бы из себя не представлял) не хотелось никому.

— А я б, наверное, попробовала к военным пристроиться, — поделилась наболевшим Женька. — Не как сейчас, балласт, который приютили из милости и кормят-поят из жалости, а, что называется, «на оклад». У них ведь, оказывается, не так уж все плохо и глупо, как снаружи казалось.

— Особенно сейчас, — согласилась Аня.

— Похоже, что это самое «сейчас» еще не на один год затянуться может, — погрустнела только что улыбавшаяся Галя. — Жень, а ты попробуй с Ник-Ником на эту тему переговорить. Он к тебе вон как хорошо относится. Вдруг подскажет что дельное. Ну, а мы — за тобой в этом… Как его? В фарватере?.. Или кильватере? А, плевать! Неважно… Следом, короче. Кучкой-то, девчонки, оно всегда полегче…

После Галиных слов «клумба» глубоко задумалась, разговор мало помалу заглох. Только шуршала бумага разрываемых пачек, да негромко клацали один об другой загоняемые в магазины патроны. Грушин и разведчики вышли на улицу и чем-то непонятным там занимались. Сначала неторопливо, судя по негромкому бубнежу голосов за металлической стеной, прошли по всему периметру ангара, потом один из разведчиков явно зачем-то залезал на округлую стену и гремел по железной крыше подошвами ботинок. После этого Грушин и один из ребят, тот, которого он отводил в сторону первым и с которым о чем-то довольно долго переговаривался, тянули по балкончику, что изнутри опоясывал ангар по кругу, через узкие окна почти под крышей, тонкие, чуть толще суровой нитки, золотистого цвета проводки. Затем, когда уже начало понемногу смеркаться, Николай Николаевич поставил двоих разведчиков в караул и, отправив оставшуюся троицу и девушек ужинать и спать. А сам долго возился на столе своей «кондейки» с какими-то небольшими коробками, к которым водному ему понятной последовательности подключал эти самые проводки-нити.