Это! Моя! Земля!(СИ)

— Ага. Наш человек. В бригаде начал служить со «срочки» в УРСН. [38]Как раз под Карабах влетел. После «дембеля» поступил в военное училище и уже лейтенантом вернулся. Правда, в Группе спецназа тогда должностей вакантных не было и он к нам, в разведку, на мой взвод встал. Правильный мужик. Никого попусту не гнобил, но и панибратства не разводил. Да и в Чечне себя показал… Короче, дело с ним иметь можно. А комбриг… генеральский сыночка в самом худшем из возможных вариантов. Много гонору и связей, мало реальных знаний и умений.

— Понятно, — задорно фыркнул Тимур. — Ну, значит с замом, мы не гордые.

— Угу, а мы вместо этого — до сих пор тут. Кстати, Зиятуллин вот-вот дальше по своим делам двинет, а мы тут пока что за старших в лавке остаемся.

— Задачи? — серьезным тоном интересуется немногословный, как всегда, Буров.

— Дожидаемся подкрепления, разгружаем все, что они привезут, организуем перевооружение местных на автоматы, по-быстрому пытаемся сколотить из здешнего ополчения хоть что-то напоминающее воинское подразделение. Чтоб не страшно было им автоматическое оружие оставлять. А, да, еще радиосвязь с Отрядом налаживаем…

— Понятно… Фигня делов — начать, да закончить. С чего начать думаешь? С наших?

— Ты, Андрей, прямо мысли читаешь, — развожу руками я. — Именно с этого начать и планировал. Но что-то у меня на этот счёт нехорошие предчувствия. Ты хоть одну знакомую физиономию среди местных увидел?

— Нет, — отрицательно мотает головой Андрей. — Ни одного из наших бывших…

— И это не есть хорошо, как мне кажется. Ладно, пошли родителя моего отловим, пообщаемся.

Отца мы нашли возле автобусной остановки, рядом с основательной кучей извлеченных из бандитских джипов трофеев. Ответ на мой вопрос звучит неутешительно: никого из бывших омоновцев в Осинниках нет.

— Мы ж, сын, не дурнее паровоза: как сообразили, что дело плохо — сразу по вашим рванули. Как ни крути — и опыт у ребят посерьезнее нашего, и выходы на тот же Отряд… А там — облом за обломом. Никого нет. Кто на работе, кто на службе. Но все — в Москве. Пробовали дозвониться — дохлый номер, никто трубку не берет. А потом так и совсем связь вырубилась.

Да, плохо дело. Наши, по большей части, подались или в личную охрану к московским «богатеньким буратинам», или на офицерские должности в столичную же милицию. Кто в ППС, кто в ОВО. Некоторые — операми в уголовный розыск и БЭП [39], И, похоже, в самый замес там попали. Как тот же Перебийнос — один выживший из целого Отдела. В самом начале, когда никакой информации еще не было, когда мертвецов считали просто агрессивными буйно помешанными и пытались задерживать и доставлять… В общем, шансов на выживание было немного. Жалко парней… Бывают моменты, когда сам ты можешь быть насколько угодно крутым, но вот просто сложились обстоятельства не в твою пользу — и все, хоть ты убейся. Вот нарвался б я на зомби не в рабочую смену в составе взвода в Ивантеевке, а… Ну, не знаю… Был бы это мой выходной, поехал бы я в Москву… Прямо рисуется картина маслом: вагон метро, остановка посреди перегона, и пара-тройка… Да что там, и одного бы хватило… свеженьких покойничков в вагоне. Все, хана. Оружия — нет. Понимания ситуации — нет. И даже спину прикрыть — некому. Зато гражданских от буйного психа защищать пошел бы не раздумывая — к бабке не ходить. Ну, собственно, на том бы все для меня и кончилось… М-да, неприглядная такая перспективка нарисовалась, аж нехорошо на душе стало. Опасаюсь, что с парнями что-нибудь в этом же духе и приключилось, если не хуже.

— Ладно, батянь, давай о другом. Боевых единиц у тебя в строю сейчас сколько?

— Мало, — отмахивается отец. — Мужиков с оружием — шестьдесят восемь человек. Думаю, после сегодняшнего еще добавятся. Но вот реально боеспособных среди них…

Понятно. На кабана толпой сходить, чтоб потом под водочку у костерка с мужиками за жизнь потрендеть — это одно. В бой под пули идти — совсем другое, кабаны-то в ответ не стреляют…

— А с настроем у них как?

— Настрой нормальный, боевой. Прямо сейчас, думаю, так и вообще на грани эйфории. Только это все до первого убитого с нашей стороны.

Что есть — то есть, тут с отцом опять не поспоришь.

— Раз так, значит нужно постараться, чтоб не было среди ваших потерь. Хотя бы первое время, пока не пообвыкнут, не поймут, что вокруг уже не мирная жизнь, а хуже любой войны. Службу наладили?

— Обижаешь, — укоризненно смотрит на меня отец. — Не для того я в Советской Армии служил… Организовали посты наблюдения на крышах окраинных трехэтажек, патрулируем территорию поселка на трех машинах, есть группа резерва на всякий случай.

— А как связь теперь держите?

— По радио. Знаешь, такие маленькие рации, как у охранников в супермаркетах? Мы по дороге к «Икс-Элю», когда за карабинами катались, в пару салонов сотовой связи заглянули — слегка прибарахлились.

— Быстро ж вы… кхм… сориентировались…